Реформы второй свежести

Научится ли президент Токаев обойтись без «ставить точку» и «задавать ориентиры»?

Два важных события, случившиеся друг за другом, — объявление даты парламентских выборов и первое заседание Высшего совета реформ – только на первый взгляд не связаны друг с другом. На самом деле второе событие – ответ Акорды на предвыборную кампанию партии Nur Otan, де-факто начатую с подачи Библиотеки задолго до конституционных сроков. И теперь от того, насколько споро пойдут дела у реформаторов, зависит безоблачность будущих отношений президента и парламента.

Если к весне следующего года, когда новый депутатский корпус начнет работу, реформаторский штаб президента создаст хотя бы некий внушающий доверие концепт предстоящих преобразований, а парламент нуротановским конституционным большинством (67 процентов мандатов и более) поддержит предложенные реформы, то сэр Сума Чакрабарти, сэр Фрэнсис Мод, сеньор Андрес Веласко и другие иностранные консультанты смогут считать свою миссию выполненной. Реализацией их мудрых советов, воплощенных в законы, займутся совсем другие люди.

Но это – в теории. Практика может сильно подпортить идиллическую картину. Судя по первому заседанию ВСР, этот орган мало чем отличается от раскритикованного всеми кому не лень НСОД. Совет реформ разделили на шесть «кружков по интересам», каждый из которых занят тем, чем должен заниматься парламент — концептуальным обеспечением экономической, социальной, судебно-правоохранительной и прочих жизненно важных реформ. Объективно все эти блоки взаимосвязаны. К примеру, без качественного образования и здравоохранения трудно представить эффективное развитие экономики, денежно-кредитной и фискальной политики. С больной и плохо образованной нацией не построить диверсифицированную, конкурентоспособную экономику. А без по-настоящему независимой, не коррумпированной судебно-правоохранительной системы проблематично рассчитывать на активный и социально ответственный бизнес. Все эти цели проговариваются с высоких трибун не первое десятилетие. И по, существу, их достижение возможно было еще позавчера – причем, без дорогостоящего иностранного консалтинга. Вопрос лишь в политической воле. Но, как признал сам Токаев, «пока выгоднее добывать сырье, заниматься перепродажами, сидеть «на игле» госзаказов».

Президент, безусловно, прав, когда говорит: «Граждане страны ожидают новаторских подходов и новых решений». Только ожидания эти люди связывают вовсе не с заморскими советниками, которых и до этого немало перевидели. Один только Тони Блэр чего стоил…

Понятно, что в обществе возникают закономерные вопросы по поводу отсутствия достойных зваться реформаторами в своем отечестве. Зачем, к примеру, было тратить астрономические суммы и долгие годы на подготовку специалистов по программе «Болашак», если сегодня большинство ее выпускников сидит в лучшем случае в недрах квазигоссектора, а в худшем – на нарах?

Вообще, выступление главы государства на дебютном заседании его любимого детища заставляет подозревать Касым-Жомарта Кемелевича в некоем злоупотреблении коллегиальностью. «Совет не должен просто одобрять заранее подготовленные предложения, которые на поверку зачастую оказываются неработающими. Совет должен ставить окончательную точку в длительных межведомственных спорах. Задача Совета – задавать новые ориентиры в управлении национальной экономикой, общественном развитии, институциональных реформах» –говорит он.

Но разве не президенту по должности принадлежит право «ставить точку» и «задавать ориентиры»? Разве не он, опираясь на специалистов своей администрации, волен определять, какие из предложенных ему правительственных программ рабочие, а какие нужно отправить прямиком в корзину? Если же в окружении главы государства нет людей, способных подсказать ему, как управлять экономикой, то это все, что нужно знать о таком государстве…

Токаев однажды публично признал ущербность управленческой схемы, по которой он становится «надсмотрщиком» за действиями исполнительной власти в центре и на местах. Но такова уж президентская (а точнее – суперпрезидентская) вертикаль, доставшаяся ему от предшественника. Все ее плюсы и минусы наглядно проявились во время недавних чрезвычайно-карантинных событий. Но и в «мирное время» конечную ответственность первого лица государства за все происходящее пока никто не отменял. И вряд ли отменит. А Высший совет реформ только подчеркивает фигуру носителя этой ответственности. Не говоря уже о том, как двусмысленно выглядит присутствие в этом совете премьера, председателя Нацбанка и еще нескольких персон, так или иначе участвовавших в создании проблем, которые совету предстоит разруливать.

Показательно, что глава правительства не просто участвует в ВСР, но и возглавляет две ключевые рабочие группы – по социальным реформам и диверсификации экономики. Хотя вполне очевидно, что Мамина-премьера, привязывающего бюджетную политику своего правительства к сырьевой конъюнктуре, и Мамина-реформатора, ищущего возможность слезть с этой иглы, неизбежно ожидает здесь конфликт интересов. Так же, впрочем, как и Тимура Кулибаева: богатейшему бизнесмену страны, контролирующему изрядную долю ее экономики, доверено возглавить группу по проблемам государственного регулирования бизнеса.

Но самое печальное во всей этой «советской» истории – глубокая вторичность поднимаемых проблем. Стоит почитать выступления прежнего хозяина Акорды пятилетней давности, чтобы обнаружить едва ли не дословные «цитаты» в сегодняшней речи Токаева. Недаром за отправную точку будущих реформ «второй свежести» принят среднесрочный план развития до 2025 года, придуманный еще в благополучном 2017 году. Именно этот документ, «освеженный» правительством, теперь «доработают» АСПиРиновые стратеги Кайрата Келимбетова и вынесут на следующее заседание ВСР.

Между тем, до многих намеченных в нем целей нам сегодня дотянуться труднее, чем три года назад. Вот только одна цитата из Плана-2025: «Ожидаемые выгоды и эффекты для населения: ВВП на душу населения по паритету покупательной способности вырастет до $46 100. Качественный рост благополучия благодаря инвестициям в человеческий капитал, более 4% ВВП за 8 лет (образование, здравоохранение, социальное обеспечение). Рост средней продолжительность жизни до 75 лет благодаря модернизации системы здравоохранения, улучшению экологии и общему росту благосостояния. Наименее обеспеченные социальные группы получат дополнительные доходы и возможности. Рост реальных денежных доходов населения увеличится до 42%. Доля доходов 40% наименее обеспеченных увеличится до 27% в общих доходах населения. Уровень безработицы не превысит 5%, а доля непродуктивно занятых сократится до 7% (более чем вдвое) … Разрыв по валовому региональному продукту на душу населения сократится до 2,7 раз. Уровень урбанизации вырастет до 60%». Любому, кто знаком с сегодняшней ситуацией в стране и в мире и, к тому же, способен адекватно оценивать перспективу, ясно: ничего подобного нам к концу пятилетки и близко не видать.

Не случайно в выступлении президента прозвучало настойчивое требование «разработать реформы, направленные на обеспечение достоверности фактологических данных и их качественную интерпретацию». Качество статистики (особенно ведомственной) Токаев со свойственной ему дипломатичностью назвал «проблематичным».

Понятно, что самые продвинутые реформы не принесут результатов, если основываются на «дутых» цифрах. А так, если даже мы и не дождемся плодов реформ, то, по крайней мере, будем знать, где находимся и куда идти дальше. Оттолкнувшись от этой – базовой реформы, можно браться за все остальные. Без оглядки на заморских советчиков.

***

© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.