Французский государственный атеизм проходит стресс-тест исламом. Вообще-то теракты на религиозной почве для современной Франции не в новинку, но в этот раз сначала убийство учителя Самюэля Пати, а потом теракт в Ницце (далее Авиньон и Лион) привели к осложнениям геополитического порядка. Париж вступил в жесткий конфликт с Турцией, в том числе на личностном уровне между президентами Эммануэлем Макроном и Реджепом Эрдоганом. Один государственный тренд столкнулся с другим, фактически не оставляя места для компромисса.
Совершенно логично, что эпицентр конфликта находится в школе. Система Пятой Республики своим фундаментом имеет Кодекс Наполеона (сам великий полководец и государственный деятель гордился им больше, чем любой из своих побед). В секулярном государстве ключевой элемент социализации – это общеобразовательная школа. В таком раскладе учитель (особенно гуманитарных предметов) находится в фронт-офисе работы с человеческим капиталом, который должен усвоить базовые вещи и стандарты страны пребывания.
Однако далеко не все ценности, которые исповедует и продвигает официальная Франция, разделяют многие ее жители. Сам факт, что Самюэль Пати попросил выйти из класса учеников, чьи религиозные чувства могут быть задеты предлагаемыми к демонстрации карикатурами, уже свидетельствует о надломе французской государственной и идеологической машины. Все равно не помогло. Кампанию за отстранение учителя от преподавания в данной школе начал отец девочки, которой вообще не было на уроке, а убил Пати 18-летний уроженец Москвы Абдулах Анзоров, проживающий во Франции с 2008 года.
Все наблюдатели отмечают, как резко изменилась риторика президента Макрона в последние недели. Если бы не штаны, то его лозунги невозможно отделить от выступлений Марин Ле Пен, которая всегда придерживалась правых взглядов. Здесь возникает целый букет проблем, одна из которых заставляет задаваться вопросом: а в каких своих высказываниях политик является искренним? Эммануэль Макрон вот только что говорил про толерантность, мультикультурализм, сохранение самобытности мигрантов – новых граждан страны, а тут сразу все стало жестко до неузнаваемости.
Если по наведению порядка в гетто во французском обществе разногласий практически нет (эти депрессивные районы постоянный источник разнообразной преступности, а теперь еще и религиозного экстремизма), то с имамами вопрос сложный. Французские власти намерены прекратить практику работы иностранных имамов. Сделать такое предполагается не одномоментно, а с 2024 года, но здесь важен сам заявленный принцип. Имамов будут готовить в специальном учебном заведении на территории Франции, где наряду с базовыми знаниями о республике им придется усвоить, что законы государства стоят выше законов веры.
Попутно планируется запрет финансирования религиозных объектов из-за рубежа. Надо понимать, что большинство мечетей (включая перепрофилированные из-за отсутствия прихожан церкви) строятся на деньги фондов из государств вроде Саудовской Аравии и ОАЭ, поэтому интенсивность возведения новых культовых объектов от такой меры однозначно сократится.
Освободить французский ислам от иностранного влияния вещь как минимум титаническая. Поэтому Реджеп Тайип Эрдоган, проводящий в жизнь политику возрождения Османской империи, неизбежно вступил в конфликт с французским лидером. На территории Блистательной Порты в свое время располагались все главные исламские святыни – Мекка, Медина, Иерусалим – поэтому султан среди своих титулов носил и «халиф мусульман». Перепалка турецкого президента с французским дала свои результаты: сегодня Эрдоган считается самым авторитетным лидером мусульманского мира. Турция за последнее время очень сильно подвинула Саудовскую Аравию в той нише, где Эр-Рияд прежде доминировал.
Ряд наблюдателей считает, что обострение на направлении Франции и ислама Реджеп Эрдоган использует с целью информационного отвлечения от войны за Нагорный Карабах. Вполне возможен и такой аспект, однако исламский вопрос в Европе и Евросоюзе для Анкары имеет самостоятельную ценность. Президент Эрдоган позиционирует себя не в качестве защитника интересов турецкой общины в Европе, а именно в статусе общемусульманского лидера. К тому же он чрезвычайно конфликтоустойчив, что способствует исполнению такой роли.
После терактов различные общеевропейские структуры выразили свою поддержку Парижу. Попутно теракт в Вене заставляет европейские страны держаться вместе. Сама Франция тем временем намерена усилить контроль на своих границах. А в исламских странах набирает обороты кампания по бойкоту французских товаров, где заодно сжигают французские флаги и топчут портреты Макрона. Президент Франции считает бойкот недопустимым явлением, говорит, что его слова переврали и вырвали из контекста, а к мусульманам он относится хорошо и предлагает дружбу.
К сожалению для французского лидера, его нынешняя ситуация не предполагает компромиссов. Либо он приводит граждан Франции к общему политическому знаменателю, либо анклавы людей и территорий с иной идентичностью, взглядами на жизнь, поведенческими привычками и отличающимися структурами повседневности будут расширяться и дальше.
На всю Францию немногим более 6 миллионов мусульман. Для страны с населением в 66 млн вроде бы не слишком много, однако проблемы их интеграции в французское общество давно приняли острый характер. Речь идет не о мусульманах вообще, а о тех группах, которые не признают примата светского характера государства и социума. Серьезные проблемы начались еще в первой половине «нулевых» годов, когда в ответ на запрет хиджабов многие девочки перестали посещать школу. Тишь и благодать после этого не наступили.
Судя по тому, какую высокую поддержку по последним опросам общественного мнения имеет президент Макрон (накануне терактов рейтинг не превышал 38%), общество ждет от него решительных действий. Что Эммануэль Макрон способен быстро менять свои политические взгляды – он уже продемонстрировал. Это как если бы президент России Владимир Путин выступил в поддержку ЛГБТ-сообщества, а президент США Дональд Трамп похвалил социализм. А вот способен ли он планомерно и последовательно претворять заявленные цели в жизнь – вопрос открытый. Например, бойкот французских товаров в Турции, Иране, Пакистане, Саудовской Аравии, Алжире, Египте и других странах стал явной неожиданностью для Парижа, поэтому какие еще камни ждут на таком пути – сегодня сказать сложно.
Когда в Эр-Рияде заявляют о недопустимости увязывания ислама и терроризма, то идеологов королевства понять можно. Однако Францию трясет не от буддистов или индуистов. Сегодня та же Марин Ле Пен поддерживает начинания президента Макрона, но если он отступит или по каким другим причинам не сможет выполнить обещанное, то на запрос общества ответят лидеры с правого крыла политического спектра. Французское общество подорвано не только терактами, но и коронавирусом, который усилил тянущийся с 2008 года и так и непреодоленный экономический кризис. Эммануэль Макрон предстал в образе сильного лидера, а окажется ли он таковым в реальности – время покажет.
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.