Отношение к культуре определяется остаточным принципом, как в политике государства, так и в СМИ

Булат Атабаев, театральный режиссер, культоролог, заслуженный деятель культуры РК

Культура является духовной основой общества. Культура в широком смысле есть совокупность материальных и духовных ценностей, выражающих достигнутые человеком духовные высоты. Это научное понимание роли культуры в жизни. А какова реальность? Какое место отводится культуре в Казахстане? В общественном сознании культура в Казахстане воспринимается как синоним искусства, то есть культура отождествляется с театром, кино, развлечением, но не как творение смысла жизни. Она, культура, в сознании людей не воспринимается как древо духовной жизни. Для усредненного человека – это досуг, времяпровождение. Культура — это и наука, и религия, и литература, и СМИ, и образование, и искусство. Некоторые культурологи добавляют и мораль. Но, по моему мнению, мораль, нравственность — основа всех шести разновидностей культуры. Во всем постсоветском пространстве неразбериха. А вот две с половиной тысячи лет назад в Древней Греции разобрались же, что такое культура. Все думают, что культура что-то специальное, специфическое. А на самом деле, культурой пронизана вся деятельность человеческого общества и отдельной личности. В моем понимании культура – это творение смысла жизни.

— Что же тогда, на твой взгляд, мешает тому, чтобы культура действительно стала духовной основой общества?

Главная проблема в Казахстане – это непрофессионализм. Мы до сих пор думаем на уровне таланта, путаем Талант и Профессионализм. Талант — такая же природная данность, как кушать, спать. Он вне моей воли. Профессионализм достигается через обучение и воспитание. Абай пишет, что основа профессионализма – это ум и труд. Года 3 или 4 назад Нурсултан Назарбаев в своем выступлении сказал, что во всем нам нужен профессионализм. Я тогда подумал о том, что это хороший сигнал, что лед тронулся, что, возможно, в скором времени будут большие изменения в нашем обществе, особенно в культуре. Но ничего не произошло. Не знаю, Президент сам осознанно сказал это, или его помощники написали ему этот тезис.

Могу согласиться с тобой и в качестве примера приведу дискуссию о Чингизхане. Я несколько с юмором отношусь к спору между Мухтаром Магауином и Мухтаром Шахановым, хотя Магауин подключился к этой дискуссии позже всех. Дело в том, что Шаханов не первый, кто критикует Чингизхана. Если так, то почему не разбираться с другими критиками, которых было в истории человечества предостаточно. Но проблема не в Чингизхане, а в Нас. Он то, что хотел, совершил, осуществил и создал свою систему. Около 300 лет просуществовала его система и ушла с исторической арены. А мы до сих пор оглядываемся назад. Его влияние на нас почти свелось к нулю, а мы пытаемся его то возвысить, то унизить. Проблема оценки деятельности Чингизхана не разрешает наши современные проблемы. И потом, еще существуют определенные права художественного творчества на вымысел и фантазию. Наши многие литераторы и театроведы путают закономерности искусства и требования психологии творчества и психологии искусства. Если критиковать Мухтара Шаханова, то надо критиковать и Габита Мусрепова – ибо Бекежан не убивал Толегена, а ведь по сценарию кинофильма “Кыз Жибек” выходит, что Бекежан – убийца, тогда и Пушкин окажется виновным в том, что из Сальери он тоже сделал убийцу, а Шекспир всю историю Англии и Шотландии умышленно “перепутал”.

…..Кому-то, наверное, нужен Чингизхан в качестве национального героя. Да, он “гений зла”.

Я считаю, творчество измеряется другими законами. Я должен свою правду соотнести с правдой Времени и присвоить это моему спектаклю. И жду такого же подхода от писателей и актеров, а когда нет этого, то это уже не искусство, а сервис официальной идеологии. И творческий ли это человек? Евроцентризм и этноцентризм для меня лично тоже надуманная проблема: я пытаюсь понять, что над этим подразумевают. Меня тоже причисляют к апологетам Европы. Я закончил казахскую школу, вырос в казахском ауле, знаю казахский язык и очень хорошо знаком не только с казахской литературой, но и музыкой, и историей, играю на домбре – в основном для себя, люблю свой народ. Но я не горжусь, что родился казахом, это равносильно тому, что будешь хвастаться тем, что родился в воскресенье утром в 08. 30. В Германии, когда молодые люди ходят с повязкой, где написано “горд, что родился немцем”, они сами себя и люди их называют неонацистами или неофашистами. А у нас таких казахов называют патриотами. Я так и не понял, какая разница между ними. Но я много размышлял над такой постановкой проблемы другими. Мне кажется, культура в своей основе противоречива, как и сам человек. Культура создается человеком. В любой национальной культуре можно наблюдать две тенденции: первая – поисково-экспериментальная, вторая – нормативно-охранная, и обе тенденции имеют право на существование. И отсюда придумали конфликт, надуманный конфликт. Если ты ищешь какую-нибудь новую форму, то тебя тут же причисляют к евроценристам. Какой у нас сегодня господствующий вкус? Мне кажется, что сегодня в казахской культуре господствует непрофессионализм. Достаточно быть талантливым, чтобы завоевать признание и статус. Статус главного режиссера, статус лауреата государственной премии, статус народного писателя. А профессионализм в литературе и искусстве все еще остается на бытовом уровне, на уровне социальной антропологии. Но зато он талантливый. Но поиск новой формы, нового содержания не интересует талантливого человека. У многих творческих людей почти отсутствует профессиональное знание. Есть знание на традиционно-бытовом уровне, и есть знание на профессиональном уровне. Иногда мы думаем, что мы профессиональны, но иллюстрируем традиционно-бытовой уровень. У многих причинно-следственное мышление, а не структурное мышление. Нас долго мучили марксистским пониманием эстетики, что эстетика – это учение о красоте. Нет, эстетика — наука об искусстве, красота и безобразие – его части. Пошлость тоже является предметом изучения эстетики. Все чувственное является предметом изучения эстетики. В Казахской Национальной Академии искусства эстетика как предмет не преподается. В Академии искусства не преподается наука об искусстве. Парадокс. Как тогда студенты будут знать природу пошлого, природу возвышенного, природу смешного. Теперь, как исправить положение. В нашей стране культура существует по остаточному принципу. И во властных структурах нашей страны критерием профессиональной пригодности является не сам профессионализм, а личная преданность шефу: главное, чтобы чиновник вписывался в команду шефа-патрона. Да, в театре, в кино, в литературе есть талантливые люди, но многие из них не профессиональны. Что такое профессионализм и как он достигается? Общество организует социальный канал наследования, по которому передается все то, что не может быть унаследовано по традиции: это педагогика, профессиология и психология. По навыкам и обретенным возможностям мы можем определять типологию личностей. Педагогика определяет образование как передачу знаний, обучение — как передачу умений, воспитание — как передачу установок. В структуре культуры личности можно выделить три слагаемых: мотивационная культура – “хочу”, информационная культура – “знаю”, и операциональная культура – “умею”. Это составляет профессиологию и психологию. Теперь отсюда определяют тип личности – если знает, умеет и хочет, значит образован, обучен и воспитан. Если знает, умеет и не хочет, значит, образован, обучен, но не воспитан. И так далее. Например, если не знает, умеет и хочет, то не образован, обучен и воспитан. Я как преподаватель хочу, чтобы каждый мой студент прошел курс теории восприятия (эстетический вкус), теории общения (такт) и теории делания, творчества (мастерство). Если я своих учеников проведу через этот путь, только тогда я могу сказать, есть ли у него предпосылки стать профессионалом.

Сопротивление идет от тех людей, которые, благодаря номенклатуре, нашли свою нишу. Власть их поддерживает, они обслуживают власть. Данный статус властью официально признанного классика дает им право оценивать других. Иногда я думаю, может быть, нам отдавать им по $ 1000 США ежемесячно, чтобы они теперь и впредь молчали, не мучили. Эти люди и власть объединяют усилия и занимаются повторением и воспроизводством существующей системы. Есть искусство на уровне подсознательного и на уровне нормативной логики. Наши классики часто обвиняют зарубежные фильмы, телевизионные шоу-программы и музыкальные клипы, что именно они являются причиной всех бед. Но я скажу тебе, что нас завоевывают второсортные произведения.

Надо не запрещать их, а нужно побеждать в конкуренции. Я к данной проблеме подхожу с позиции Пушкина: “Поэта судят по законам, им же избранным”. Наши классики о мыльной опере судят с позиции художественного фильма, это равносильно тому, что ты от костюма требуешь такие же качества, которыми обладает демисезонное пальто. Я наших критиков сравниваю с ГАИ: они устанавливают свой радар, и ждут, когда кто-нибудь нарушит установленные правила и законы. Видите ли, их конституция изначально карательная. Такую же позицию занимает наше МКИОС. Я данное государственное учреждение называю Министерством культуры, информации и общественного разногласия. У наших критиков нет созидательности, со-ориентированности на со-творчество. Власти сейчас не до культуры, вся чиновничья рать думает о том, чтобы лишь бы что-то не испортить, лишь бы не взбудоражить общественное мнение, лишь бы все было спокойно. С этой позиции творить уже невозможно, хотя отношение к культуре ненавязчивое, но наблюдательное. Проблема в нас, мы сами инертные. Вместо того, чтобы повышать профессионализм, мы довольствуемся социальным подключением. Мы сами не меняемся. Если я начну что-то новое созидать, то все обратят на меня внимание и подумают, как меня наказать. Я вообще против какого-либо статуса в искусстве, в искусстве на первом месте должен быть не ваш статус, а ваше умение. Мне интересен не ваш статус, а ваше умение. Борис Пастернак писал: “Быть знаменитым некрасиво, не это подымает ввысь. Не надо заводить архива, над рукописями трястись. Цель творчества – самоотдача, а не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех”.

Хотя существуют пять функций искусства, мы все время говорим только об одном его предназначении – о воспитательном. Но искусство же несет еще познавательную, эстетическую, коммуникативную и эвристическую функции. Дидактика у нас сидит глубоко. Даже певцы степей – Жырау – все время учили, как жить и что делать: “Бiрiншiден не керек, екiншiден не керек…” и так далее.

Да. Об этом говорят мои коллеги из Центральной Азии, их тоже волнуют проблемы: что происходит с культурами независимых государств Центральной Азии? Идет архаизация и мифологизация культуры как общая тенденция постсоветского времени. Это возвращение к истокам или “новая” идеология “правящего класса”? Возникают новые этнические и национальные мифы. Продолжается передел общего историко-культурного наследия и культурного пространства Центральной Азии. Я думаю, что последствия будут разрушительными для каждой культуры и для всего региона в целом. Не определен общественный реальный статус современного художника и перспективы его выживания в специфических условиях местной рыночной экономики. И как сосуществовать авангарду, модернизму с архаичной культурной системой: это будет “модернизированный архаизм” или “архаичный модернизм”? Как объяснять торжество китча в народном искусстве: это издержки арт-бизнеса или это туристическое шоу, или способ выживания?

Незнание профессионального языка ведет к взаимному недоразумению народов между собой. Если друг друга понимаешь и можешь разговориться – судишь совсем иначе. Нужен диалог, везде, всегда.

Да, этот пример подтверждает мои слова.

— Но мы-то в культурно-историческом контексте близкие народы.

Но сегодня у нас нет контактов, диалога: мы не общаемся. Мы закрыты.

Обычно перечисляют пять форм империализма: экономический, политический, военный, коммуникационный и культурный. Понятие “культурный империализм” раскрывается обычно как использование политической и экономической власти для возвышения и распространения ценностей и обычаев иностранной культуры за счет культуры другой нации. Перечисленные виды империализма присутствуют постоянно, но роль, отводимая каждому из них, может меняться, что приводит к перестройке методов воздействия – в зависимости как от глобальной ситуации, так и от возможностей, к которым империализм может прибегать в данной конкретной стране. В сфере самой культуры характерными чертами культурного империализма считаются следующие: 1) перенесение образа жизни и потребительских ориентаций, присущих западному обществу; 2) насаждение западной культуры как универсальной, исключающей вклад других культур; 3) стремление достичь путем культурных связей политических целей; 4) односторонний поток информации – от “центра” к “периферии”, т.е. от крупнейших западных компаний в области индустрии развлечений и средств массовой информации и коммуникации к многочисленной аудитории в других странах; 5) формирование социально-культурной элиты, которая должна способствовать утверждению прозападных ориентаций и служить тем самым опорой влияния Запада. Надо признаться, Запад, обучая наших будущих специалистов, рассчитывает на их поддержку.

Человек выходит из мира природы, и если он не доходит до мира духовной культуры, то оказывается в мире материальной жизни. Бытие определяет сознание. Как сделать так, чтобы дух определял бытие? Мы живем в эпоху Человека –Разумного. Сверхзадача культуры – жизнь в эпохе Человека-Духовного, т.е. жизни человека в сфере культуры. По всей вероятности, нам здесь, в Казахстане, как и в Германии, еще очень далеко до эпохи Человека-Духовного. Если Вы спросите, какой он, этот “господствующий вкус” в культуре в своем массовом проявлении, то я характеризовал бы его так: внешне эффектная, но внутренне бессодержательная подделка, явление массовой, коммерческой культуры, снимающее все ограничения в выразительных средствах в расчете на кратковременность моды, сводящее искусство к вещизму, потребительству, т.е. получается полное определение такого явления, как китч. Речь не идет здесь об отдельных культурных ценностях как общих достояниях культуры, как в Казахстане, так и в Германии. Об уровне культуры, о ее художественной ценности человек черпает информацию из СМИ. В казахстанских СМИ тема культуры занимает чисто ритуальное место. Отношение к культуре определяется остаточным принципом, как в культурной политике государства, так и в СМИ: очень кратко и в конце эфирного времени или на последних страницах прессы. У них, естественно, разные акценты и разные харизматические персонажи. Но в любом случае они одинаковы в подаче материала – всегда оценочная, а не аналитическая. У нас – или хвалят, или ругают, а не пытаются разобраться в существе вопроса.

Когда думаешь о причинах недостаточного освещения темы культуры в СМИ, возникают следующие узловые проблемы: первое — ангажированность: многие издания призваны защищать чисто корпоративные, конфессиональные, государственные или диаспорные интересы. Второе — непрофессионализм: большинство журналистов не обладают знаниями в соответствующих сферах культуры. Третье — провинциализм: патриотизм мелкого полета, когда все свое хочется представить самым лучшим, самым достойным, без оглядки на мировую шкалу ценностей. При таком подходе явление берется без контекста и сопоставления с другими явлениями. Четвертое — мифологизация: описание культуры средствами ненаучными с целью массированного идеологического воздействия. Пятое — неоформленность приоритетов в культуре.

Да, культура в постоянной оппозиции к натуре. Так и в жизни. Оппозиция – тень власти, они неразлучимы. Пора это уже понять и принять. Если власть хочет избавиться от оппозиции, то значит, она требует постоянно, перманентно дождливые дни, жизнь без солнца. Но когда-нибудь солнце все равно взойдет, и они увидят свою тень. Я хочу сказать власти: легализуй и помоги оппозиции, и она исчезнет, но через некоторое время опять появятся другие, которые недовольны своей участью, и это нормально, значит, общество живет и дышит. Обезоружить оппозицию, это не значит давить на нее, или, как говорит советник президента страны Ертысбаев, сузить поле деятельности.

Здесь я хотел бы процитировать высказывания Гульмиры Шалабаевой из ее книги “Постижение культуры”. Она пишет, что Казахстан выбрал модель государственной культурной политики, хотя в прикладной культурологии признание получили четыре модели культурной политики, которые, пусть чисто теоретически, представляют разные сценарии развития. Первая модель – американская, где роль государства, власти в области культуры чрезвычайно слаба, во всяком случае на центральном уровне. Федеральное агентство “Национальный Фонд по поддержке искусств” обладает весьма ограниченными средствами, и его деятельность постоянно подвергается сомнениям. Здесь основная доля финансирования — частные спонсоры, фонды и физические лица, а также муниципалитеты. Вторая модель – децентрализация (например, в Германии): бюджетное финансирование осуществляется региональными и местными властями, а центр, где нет Министерства культуры, вмешивается в этот процесс в крайне незначительной степени в качестве дополнительного источника денег. Третья модель – опирается на принцип “вытянутой руки”, которая применяется в разной степени в Великобритании и в скандинавских странах. Ее основой служат опасения по отношению к вмешательству исполнительной власти в сфере культуры, она передает право ассигновать государственные средства, во всяком случае, оказывать прямую поддержку художникам, одному или нескольким независимым административным органам типа “Советов по делам искусства”. Эти органы, состоящие из художников, интеллектуалов и специалистов мира культуры, в свою очередь, поручают распределение денег ряду комитетов и экспертных групп, в зависимости от форм художественного выражения и тематики. Четвертая модель – основывается на существовании сильной администрации в сфере культуры на центральном уровне, администрации, которая, сверх своих прямых расходов на поддержку культурного развития, играет и роль побуждающей и координирующей силы в деятельности всех партнеров по культурной жизни. Этот орган является своеобразным мотором, он с уважением относится к концепции творцов, к программам, которые разрабатывают руководители организаций культуры. Поддержка и финансирование распределяются не произвольно, в тиши кабинетов чиновников, а на основе мнений специализированных комиссий, в состав которых входят эксперты и независимые специалисты.

Вообще, я не хочу иметь дело с государством! Не надо мне его премий и признания! Не это главное. Главное – это твое творение и признание твоих коллег — профессионалов.

Культурполитик или политик от культуры, который к тому же или культуролог, или искусствовед, или теоретик культуры, или арт-менеджер, или высокая творчески бескорыстная личность. Он должен заниматься культурой ежедневно, а не по чайной ложке три раза в месяц или в год.

Культура должна быть субъектом рынка: например, я считаю, что театр должен перейти на контракт. Нам надо выработать концепцию развития культуры, определить, какой должна быть культурная политика, как сформировать рынок культуры. Какой мы рынок культуры построим, такое будущее подарим и культуре.

Я познал вкус и радость творчества. И понял, что, оказывается, творчество – это усиление самого себя, а не достижение успеха. Творчество любит сосредоточенности, а не шумихи вокруг твоего имени. Но проблема в том, что я никак не могу донести, передать, объяснять моим коллегам мое собственное открытие. Я хотел бы, чтобы они тоже познали радость делания, творения. К сожалению, желание понравиться народу и стать знаменитым затмевает саму суть творческой работы.

Казахская литература – это чисто нормативная литература, традиционная литература. Казахская проза до сих пор находится под влиянием и под контролем творчества Ауэзова, Мусрепова, Муканова. Их вкус есть господствующий вкус сегодняшней казахской литературы.

Я согласен с Вами. Но в казахской литературе все не так уж печально. Наблюдается новое веяние в казахской прозе. Мне хотелось бы отметить творчество Айгуль Кемельбаевой, Асылбека Ыксана и Нургали Ораза. У нас даже появилась городская проза, о возникновении которой никто не хочет говорить, хотят умолчать.

Дидар Амантай.

Я сейчас читаю книгу Мориса Метерлинка “Тайная жизнь термитов”. Не дай Бог, чтобы эта книга попала в руки тиранов! Это же практическое руководство по установлению диктатуры единоличной власти и структурной иерархии в коллективной жизни. Как они долго выбирают королеву, как ее готовят к управлению. Их жизнь полностью под жестким контролем и каждое их движение подчиняется установленным правилам.

… культура по своей природе изначально либеральна, свободна и не подконтрольна. А плоды управляемой культуры мы сегодня можем видеть в библиотеках, кино, театре, на телевидении. Отличительная черта подконтрольной культуры: имитация искусства, повторение пройденного, а не авторство и собственно творчество. Такое искусство программно, заданно. Поэтому старается быть понятым всеми сразу, отнимая у зрителя со-творчество, со-переживание. И это творчество ожидаемо, предсказуемо. Насколько оно нормативно, настолько нынешних деятелей культуры считают мастерами.

— Булат, ты входишь в состав общественного совета газеты “СолДат”. Зачем тебе это нужно?

-Наличие оппозиционной прессы свидетельствует о том, что существует иное мышление, отличное от господствующего, иначе говоря, инакомыслие. А это первый признак свободы слова, демократии. “СолДат” утверждает мысль, что оппозиция – составная часть общества и должна присутствовать в строительстве демократического государства. Оппозиция и оппозиционная пресса – нормальное явление. Общество уже начинает понимать, что от наличия инакомыслия мир не рухнет и не рухнул. Можно в режиме жесточайшей критики управлять страной. Яркий пример тому – Леонид Кучма. Преследование оппозиции и оппозиционной прессы со стороны власти вызовет консолидацию оппозиционных сил и будет способствовать усилению симпатий к ним со стороны населения. Отсутствие конструктивного сотрудничества с оппозицией неумолимо приведет к ухудшению имиджа и потере репутации власти не только за рубежом, но и в глазах собственного населения. Благодаря оппозиционной прессе страна узнала, например, о существовании “Казахгейта”, который давно уже муссируется западной прессой.