Знание языка восточные мудрецы сравнивают с плаванием против течения. Если говоришь на каком-то языке, то двигаешься вверх по руслу реки, если нет, то вода несет тебя назад. Действительно, если ты сегодня выучил английский и два года на нем ни с кем не говорил, то тебе трудно вновь заговорить на нем на том же уровне, как раньше.
Но в мире есть много примеров отчаянных пловцов, которые смогли преодолеть даже реки полного забвения. Показательный пример – валлийцы, или, как их еще называют, уэльсцы (кстати, сын нынешней королевы Великобритании Чарльз – принц Уэльский). Сотни лет они не говорили на родном языке. Осталась только одна сохранившаяся надпись на валлийском – буквально несколько строк. Но этого оказалось достаточно, чтобы воссоздать язык, и сегодня им успешно пользуются жители Уэльса. Второй не менее впечатляющий пример – это государственный язык Израиля.
А теперь зададимся вопросом: может ли овладеть казахским языком современное население Казахстана? Однозначно можно утверждать, что да. Существуют ли какие-то технологии быстрого и эффективного внедрения государственного языка в масштабах страны? Да. В Малайзии, например, подобную проблему решили за 10 лет. О том, как проводилась языковая политика в этой стране, рассказывает Болатхан ТАЙЖАН, советник заместителя председателя партии “Отан”, бывший Чрезвычайный и Полномочный Посол Казахстана в Малайзии.
Проблема одна, решения – разные
— В чем была суть проблемы с малайским языком? Насколько мне известно, это бывшая колония Великобритании, поэтому после обретения независимости большинство населения говорило на английском и мало общалось на малайском.
— Ситуация в Малайзии один в один схожа с ситуацией в Казахстане. Когда англичане уходили, вся элита, интеллигенция говорила только на английском языке. И перед тогдашним руководством страны встал вопрос, аналогичный нашему: переход на государственный язык. Это касалось делопроизводства, общения. Одним словом, стояла задача сделать малайский язык полноценным государственным языком. Но ситуация усугублялась еще и тем, что около 30% населения страны составляли китайцы, 10% — индийцы, 55% — малайцы и 5% — тайцы, филиппинцы, индонезийцы и граждане других национальностей. То есть ситуация была полностью идентична ситуации современного Казахстана. Малайзию можно назвать многонациональным, поликультурным и поликонфессиональным государством, как называют Казахстан. И это не исключение, в мире много подобных государств. И вот в Малайзии было принято решение, что гражданство можно получить только при знании малайского языка, культуры и традиций этого народа. На это давалось 10 лет. Если вы к этому времени не соответствовали требованиям, то не получали гражданство. Параллельно школы, вузы стали постепенно переходить на малайский язык. Существующие в стране китайские и индийские телеканалы обязали включать передачи на малайском языке. Сейчас можно утверждать, что 100% граждан Малайзии читают, говорят и пишут на малайском языке. Китаец и индиец здесь общаются между собой на малайском языке, а не на английском, и считают это нормальным, как и во всех странах мира, где население разговаривает между собой на государственном языке.
— Мне кажется, что ситуация в Малайзии и Казахстане все-таки отличается. Колонизаторы – англичане – после обретения независимости Малайзии покинули страну. В Казахстане же одно время 40% населения было русским, да и сегодня их довольно много, хотя не знаю точно сколько…
— Сейчас в Казахстане русских – 27 %.
— То есть это довольно большая критическая масса, которая влияет на ситуацию в стране?
— Но проведите параллель: те же 30% китайцев владели английским языком. И естественно, им удобнее было бы продолжать говорить на этом языке. А английский язык – международный язык общения во многих странах мира. Отличие, я думаю, в том, что китайцы, пришедшие в Малайзию, пришли туда, чтобы работать и жить там. Наши же русскоязычные, которые не хотят учить государственный язык, — нет. И это большое отличие накладывает психологический след. Потому что китайцы, пришедшие в страну, не чувствовали себя подавляющим началом. И этот фактор передается из поколения в поколение. Я прожил в Малайзии долгое время и беседовал со многими людьми. Когда я говорил с индийцами или китайцами, то хотя они и называли Индию или Китай Mother land, но все-таки отмечали, что их ничего с этой страной не связывает, что они ощущают себя именно малайцами, а не индийцами или китайцами. Хотя они владели языком предков. Те люди, которые хотят интегрироваться в общество, имеют другую психологическую установку. Даже в советское время были такие статистические данные по народонаселению, в которых говорились, что русские вне России не овладевают языком среды проживания, потому что считают, что те должны овладеть русским. А у китайцев в Малайзии такого ощущения нет. Несмотря на то, что за ними стоит полуторамиллиардный Китай. Тем не менее у них такого настроя нет. Есть еще такой момент. Некоторые русские, находясь в Казахстане, очень часто и много пишут о том, сколько славян, русских уехало отсюда, что здесь им не дают жить, численность их упала. По сути дела, это явление имеет место не только в Казахстане, вы это наверняка знаете. Идет уменьшение численности русских, при этом такой процесс происходит и в самой России. Интересный факт. Казалось бы, основная часть русских уезжает в Российскую Федерацию, и лишь незначительная — за границу. Тем не менее роста русских в Российской Федерации нет. Можете предположить, в чем дело?
— …
— А я вам скажу: стереотип записываться русским, объявлять родным русский язык существует с имперских времен, с царских, а потом и советских. И не только евреи записаны русскими, по своей воле или против нее. Даже дети от смешанных браков во многих случаях записывались русскими. И это отражено, например, в данных переписи 1959 года. В ней зафиксированы все случаи признания себя русскими или русского языка родным.
— Да, даже в более позднее время, а я училась в школе в 80-е годы, у одной моей одноклассницы я наблюдала точно такую же тенденцию. У нее была типичная азиатская внешность, поскольку отец – казах, но девочка при получении паспорта в графе “национальность” указала – белоруска, а не казашка…
— С обретением независимости многие люди, которые прежде были записаны русскими, стали возвращаться в лоно своей нации. Это не простой фактор, не единичный случай. Над этим очень мало задумываются. Возьмем такую вещь. По социологическим опросам 20-25-летней давности немалое число татар объявляли родным языком русский. Это было нормальным, соответствовало советскому образу жизни. А я вас уверяю, что как только советская империя распалась, они объявили родным языком татарский. Пусть не поголовно, не 100%, но такая тенденция превалировала. В Малайзии сейчас стереотип и установка на межнациональную консолидацию базируются совсем на других началах, чем в Казахстане. Там, независимо от национальности, все должны овладеть языком, культурой, традициями, обычаями малайцев. То есть интегрироваться с малайской культурой, как это, собственно, происходит в любых других обществах. И в других странах то же самое: будь ты хоть трижды арабом или мусульманином, ты должен интегрироваться с французской культурой и языком, если живешь во Франции.
— Французы вообще известны продвижением своего языка и культуры.
— Это можно отнести и к немцам. В моем личном архиве есть вырезка из российской газеты, в которой говорится, что Христианский демократический союз объявил, что все прибывающие в Германию иностранцы, а также немцы, не владеющие немецким языком, обязаны овладеть им и немецкой культурой. Далеко можете не ходить. То же самое происходит и в России. Теперь уже на уровне закона вы обязаны знать русский язык, сдать экзамен для получения российского гражданства. Это нормально, это делают все государства мира. В Казахстане же этого нет. Мы до сих пор смущаемся требовать того, чтобы все граждане Казахстан владели казахским языком.
— Недавно мне один знакомый задал такой вопрос: “Я хирург, целый день стою за операционным столом. И чтобы быть профессионалом, мне постоянно надо повышать квалификацию, изучать специальную литературу… У меня не хватает времени даже на семью. Как я найду возможность изучать казахский язык?”. К тому же русский язык везде превалирует. Как вы относитесь к такой позиции?
— Такая точка зрения – порождение того, что здесь, в Казахстане, слабо проводится, я бы сказал, установка в отношении обязанностей и прав гражданина в плане владения казахским языком. У нас это выглядит чуть ли не добровольным делом. В то время как во всем мире не спрашивают, операции вы делаете или же двор метете. В любом другом государстве, если вы там живете, вы должны знать государственный язык.
— Таким образом, каждый человек выбирает себе приоритет. Если ты хочешь иметь высокооплачиваемую работу, а ее без знания языка тебе не дадут, то ты будешь учить язык. Значит, на рынке возникает повышенный спрос. В результате все, у кого есть возможность сделать качественный и продаваемый продукт – методологию быстрого изучения казахского языка, – будут иметь коммерческий успех. Понятно, что стыдно не знать родной язык. Во время поездки во Францию к моей знакомой стали относиться с неодобрением, когда она призналась, что не знает родного казахского языка. Над ней откровенно смеялись. Эта девочка поняла, что во всем цивилизованном мире незнание своего языка, своих корней воспринимается как нечто аморальное. На ваш взгляд, те казахи, которые не знают казахского языка, должны понять, что это стыдно и выучить его?
— Конечно. Я, к сожалению, очень переживаю оттого, что не могу передать все эмоции в связи с тем, что я видел не в одном десятке стран, когда любой, кто хочет жить в том или ином государстве, обязан выучить местный государственный язык. И он учит его, испытывая огромные неудобства. И у меня вызывает внутреннюю усмешку, когда здесь, в Казахстане, я слышу, как люди утверждают: мол, я здесь уже в пятом поколении живу и не могу овладеть казахским языком. Конечно, при таком нигилистическом отношении какое может быть знание языка? А если это нормальное, цивилизованное требование было бы поставлено, каждый его выучил. Если нет – то живи здесь, но не пользуйся благами этого государства. То есть во многих государствах негражданина на работу принимают в самую последнюю очередь, а увольняют – в первую. Трудоустроиться на государственную службу, в правоохранительные органы или спецслужбы – об этом не может быть и речи, если это негражданин данной страны и он не владеет государственным языком. Ни в одном министерстве иностранных дел вы не встретите сотрудника, не владеющего государственным языком, в то время как в Казахстане это скорее закономерность. Поэтому меня очень огорчает наша ситуация. Но это результат неправильной политики и искаженное восприятие так называемого интернационализма. Недавно, буквально осенью, я с коллегой ездил в Атырау. Беседовали с одной казахской семьей, которая жила несколько лет во Франции, и супруга нашего знакомого буквально сказала так – не может быть и речи ни о какой работе, если вы не интегрировались в культуру этой страны и не знаете языка. Это не сверхтребование, так живут все государства. И я повторяю это снова и снова.
Варианты Турции и Египта
— В Турции Ататюрк тоже столкнулся с проблемой языка. Турецкий язык изобиловал арабизмами и персизмами. Считалось, что турецкий язык не соответствует тем темпам жизни, которые приняты в современном западном обществе. Недавно я столкнулась с проблемой – переводчик не мог перевести на казахский текст, изобилующий техническими терминами. Готов ли казахский язык в современном состоянии стать достаточно литературным, динамичным, отвечать требованиям времени, впитывать иностранные слова, пришедшие из разных языков? Один известный специалист уверял меня, что туркам удалось очень быстро избавиться от всего наносного. В результате после упрощения старого турецкого языка произошла парадоксальная вещь — он стал очень похож на казахский! И что очень просто на основе турецкого создать современный казахский язык. А в качестве примера он приводил Алишера Навои, который смог доказать, что на тюрки, который до его работ считался варварским языком, можно писать столь же благозвучно, как и на фарси, и создал на самом деле не только литературный тюркский язык, но и целую школу, воспитал в своем Гератском клубе плеяду ярких поэтов-последователей. То есть было бы желание, а с таким материалом, как язык, можно сделать что угодно.
— В Турции даже был такой момент. Например, в газете публикуется статья, где вместо общепринятого привычного арабского слова пишется турецкое, которое не только непривычно, но даже незнакомо большинству населения. Под статьей есть сноска, в которой дается точное определение слова. И такая колоссальная кропотливая работа велась постоянно. Руководству государства потребовалось правильно определить позиции и установки на введение полного обращения государственного языка. А технические и организационные нюансы разрешились в процессе. С ситуацией перехода с другого языка на государственный я столкнулся впервые в 1963 году, когда, будучи молодым дипломатом, поехал работать за границу как сотрудник Министерства иностранных дел Советского Союза. Я поехал в Египет. Там общественность, которая говорила в те времена на английском и французском языках, утверждала, что арабский язык не приспособлен к современным темпам жизни – к обслуживанию потребностей сфер науки, техники, финансов и так далее. И англичане, и французы тоже утверждали, что в Египте не смогут перейти на арабский, так как он несовременен. Но тем не менее, когда Гамаль Абу Насер, президент молодого независимого государства, заявил, что Египет должен перейти на арабский язык, население очень быстро перешло. Конечно, были моменты, когда они создавали термины на основе арабского произношения или арабского языка. Это создаваемо. Я не думаю, что у русских до появления самолета было это слово.
Возвысить степь, не унижая горы
— Недавно в “Казахстанской правде” я видел интервью с одним из известных казахских юристов, доктором наук, профессором. Он говорит, что из более 60 книг, которые он написал за свою жизнь, самая интересная, доставившая ему большое счастье и удовольствие, – это перевод книги в области права XVI века с кипчакского языка. Он утверждает, что многие юридические термины, над которыми мы сейчас бьемся, знали на территории современного Казахстана еще тогда и никаких трудностей не составляет озвучить их на казахском языке. Я не отрицаю, что в свое время казахский язык был вытеснен в сферу бытового общения. Но это не значит, что у него нет потенциала, чтобы стать языком общения всех. Не забывайте предысторию, когда нам буквально запрещали писать учебники по тем или иным специальностям на казахском языке. Это же бесследно не проходит, нужны усилия, чтобы преодолеть последствия такой политики в отношении нашего языка. Когда я говорю об овладении казахским языком всеми гражданами Казахстана, то вовсе не имею в виду, чтобы, например, русский забыл свой родной язык. Я, как казах, переживший такую ситуацию, ни одной клеточкой души не желаю, чтобы кто-либо попал в ту ситуацию, в которую попали мы, казахи. Они должны владеть казахским языком, одновременно владея родным.
***
Справка. Болатхан Кулжанулы ТАЙЖАН родился 8 марта 1941 года. Выпускник МГИМО, учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений в Москве. Со студенческих лет сотрудничал со СМИ различных стран в качестве переводчика и автора обозрений. С 1963 года занимал ответственные должности в посольствах и консульствах бывшего СССР. Болатхан Тайжан являлся генеральным секретарем МИД Казахской ССР, первым заместителем министра внешнеэкономических связей Казахстана, послом Казахстана в Египте и по совместительству в Алжире, Иордании, Ливии, Марокко, Сирии, Тунисе, представителем Казахстана в Организации Исламская конференция, послом Казахстана в Малайзии.
Когда Болатхан Тайжан был послом Казахстана в Малайзии, вышла книга премьер-министра Малайзии Махатхира Мохаммада “Малайзийский валютный кризис. Как и почему это произошло”, имевшая на Западе оглушительный успех. Болатхан Тайжан тут же перевел ее на русский язык и рукописный экземпляр сразу же отправил Назарбаеву. Когда малайзийцы услышали об этом, то попросили посмотреть перевод. Так возникла идея выпустить книгу на русском языке. Махатхир Мохаммад разрешил это сделать, предварительно оговорив, чтобы его издатели просмотрели перевод. Издатели взяли рукописный перевод на 10 дней, но уже через неделю один из них пришел к Болатхану Тайжану и сказал, что раскроет секрет. Оказывается, они рассматривали три варианта перевода книги Махатхира Мохамада, кроме посла Казахстана в конкурсе участвовали работы специалистов из Петербурга и Туркмении. Издатели одобрили вариант перевода на русский язык Болатхана Тайжана, издали и презентовали книгу в Куала-Лумпуре в 2000 году.
Советское правительство неоднократно пыталось назвать одну из улиц в Каире, столице Египта, именем одного из известных в мире деятелей. Однако, несмотря на дружественные отношения, в этом было отказано.
Болатхан Тайжан, будучи послом Казахстана в Египте, добился того, чтобы одну из улиц назвали именем Абая Кунанбаева. Теперь на этой улице есть одна табличка с именем казахского поэта на казахском (!) и английском языках и вторая табличка, на которой на арабском написано: “Эта улица носит имя поэта – великого Абая Кунанбаева”.
“Технологии управления”, №6, 2004 г.