Кира Львовна шьёт хозяйственные сумки. Из старых кримпленовых платьев. Их за долгие годы скопилось много. В лиловом она ездила с мужем в Москву. В семьдесят пятом году. Муж тогда говаривал – в Москву, разгонять тоску! Было в этом что-то широкое, купецкое. В голубом, с белым моряцким воротником, памятная поездка в Сочи. В густо-розовом, цвета фуксии, побывала на концерте Софии Ротару. Преподнесла певице букет гладиолусов и потом годами рассказывала: «Это в телевизоре она высокая, а так – маленькая, худенькая». В зелёном… Неважно. В сиреневом была на свадьбе племянницы.
Ткань кримплен (в просторечии кремплин) практически несносимый материал, если только не бросить его в огонь. Там он тихо пискнет, выделяя едкий дым, и умрёт, съёжившись в стеклистый ошмёток. Из одного платья получаются три котомки. Отпоротые погончики и клапаны тоже идут в дело. Маскировать пятна и круглые, прожжённые сигаретным пеплом дырочки. Сумки получаются неряшливые, глупые, с несуразно длинными, широкими ручками. Как если бы к собачьей конуре приставили пароходную трубу.
***
Союз Киры Львовны с супругом Антоном Ивановичем Шаловым наглядно подтверждал расхожую пошлость о браках, заключаемых на небесах. Муж начинал грузчиком в овощном ларьке, позже возвысился до продавца, заведовал водочным магазином и обувным складом. Заочно выучившись в кооперативном институте, куда перетаскал вагон провианта, командовал областным «Бакалейторгом». Дефицитную провизию — кофе, чаи, конфеты, импортные масла, в том числе экзотические ореховое и тыквенное, какао, мёд, пряности — привозил домой коробками, мешками, ящиками. Сгущёнка не переводилась в доме даже в те времена, когда за порошковым молоком злое как чёрт население занимало очередь с двух часов ночи. Мать Киры Львовны, помнившая НЭП, о работе зятя говорила с обаятельной старомодностью – торгует колониальными товарами. Будто Антон Иванович не вороватый работник хмурой советской торговли, а хозяин собственного заведения, как и её покойный отец, гатчинский лавочник.
Раблезианское изобилие удачно совпадало с увлечением Киры Львовны выпечкой. Не было такого торта, пирожного, пирога, какого она не могла бы испечь. Редкий день простаивали в праздности духовка, вафельница, орешница или чудо-печка. В потрёпанном гроссбухе тремя разными почерками записаны рецепты. Пирожное «Англетер», рулет «Полено варшавское», торт «Эстерхази», помадка «Баядера» (побрызгать ликером, выставить на холод в течение суток), пирожное «Венерины пальчики», конфекты домашние «Бон-бон». В кухонных ящиках в армейском порядке содержался боевой арсенал – ситечки, тёрки, оборчатые формочки для кексов и разъёмные круги для коржей, кондитерские мешочки с зубастыми насадками, широкая весёлка для перевёртывания оладий, купленная в путешествии по Золотому Кольцу и редкая кондитерская приблуда — стальная форма для кекса в виде впуклого силуэта олимпийского Мишки. Выпеченный до коричневого глянца символ спортивного состязания получался размером с хорошего барсука. Фамильная латунная ступка и безмен с делениями на фунты был привезён матерью из Гатчины, когда её мужа-инженера, уличённого в переписке с кузеном из Финляндии, не расстреляли как бешеного пса, а великодушно выслали в Казахстан.
На кухне взбивали, мололи, месили, лепили и ставили на расстойку, смазывали и окропляли. То наглухо закрывали, то распахивали окно, если того требовал рецепт. Вымачивали в молоке маковое зерно и выдерживали в красном вине вишню. Отсаживали кремовыми цветочками и посыпали шоколадной стружкой стопки коржей. Ставили в жерло печи батарею пирожков и следили, как печево слегка поднимается от жара, опадает, румянится и покрывается корочкой. Противень называли протвинь, а взбивалку – венчиком. Братова вдова о хобби золовки говорила кратко и выразительно – чёрта в ступе испечь может. Между тем советская торговля опростилась и обнищала дальше некуда. Дно стылых витрин выстилали, как гроб стружками, пакетиками «хмели-сунели» и лавровым листом. Прохожие украдкой разглядывали, что у кого в авоськах.
Работа Киры Львовны счастливейшим образом сочеталась с её хозяйственными талантами. Она вела уроки домоводства, открывая девочкам секреты, какие не найдёшь ни в одном пособии по ведению домашнего хозяйства. Если картофельные глазки не выковырять тщательно, суп будет отдавать земляным погребом. Мелко нарезанную петрушку следует отжимать от сока в марле, туго скручивая её в шарик. Досуха, чтобы отжатая травка сыпалась, как песок.
На сберкнижке у Шаловых хранилась сумма, равная стоимости двух «Волг». В трёхкомнатной квартире, набитой хрусталём, коврами и румынской мебелью, оставили бабушку — сберегать квадратные метры для единственного сына Серёжи. Сами переехали в купленный у грузина двухэтажный дом в старой части города. Предприимчивый картвел Амиран Мерабович, загадочным образом вырвавший у государства лицензию на коммерческое изготовление пива, переехал в трёхэтажный особняк, построенный на соседнем участке с царственным наплевательством на ограничения закона. Весь город ездил к нему за свежим напитком цвета мутного мёда. В тесном переулке съезжались и мирно разъезжались опера, бандиты и гаишники. Алюминиевые бочонки в их багажниках булькали одинаково.
Женили сына Серёжу. Кира Львовна неделю, до судорог в икрах, простояла вахту на летней кухне. Все рецепты из гроссбуха, точнейшие, до сахарной крупинки обкатанные пятью женскими поколениями потомственных мещан. Десерт бланманже, эклеры «Поцелуй одалиски», торт «Бахчисарайский фонтан» – кило молотых грецких орехов, три литра сливок, сахарная пудра, какао-порошок, муки сколько возьмёт. Муки «фонтан» брал много. Торт получался в половину обеденного стола. Мать сидела рядом, на скамеечке, скорбно, как шарманщик, крутя ручку кофемолки. Трещали орехи, пыхтела плита, духовка скрежетала уставшей дверцей с встроенным градусником, шипели вафельница и орешница. Сослуживцы Антона Ивановича, всё солидный торговый люд в кожаных и велюровых пиджаках, надарили кучу весомых подарков, по большей части в почтовых конвертах. Тамада зачитывал поздравительные телеграммы. От тёти Марты из Ялты, от Сыздыка Жуматаевича из Алма-Аты, от двоюродного брата Григория с супругой из Степанакерта. Голосом политического обозревателя Сейфуль-Мулюкова ведущий вечера многозначительно прибавил – там, уважаемые гости, как вы знаете, недавно произошёл конфликт на межнациональной почве. Не к месту и не ко времени сказанная ремарка сообщала частному празднеству злободневный политический оттенок. В субботу, 17 августа, сыграли свадьбу, а в понедельник случился ГКЧП.
Невестка быстро навела в квартире свой порядок. Сдёрнула шторы, тяжёлые, бархатные, оставив прозрачный, без рисунка, тюль. Квартира будто разделась, явив миру выцветшие шёлковые обои в крупных, похожих на капусту, бледно-зелёных розах. Хрусталь снесла в подвал, стеклянные дверцы в румынской стенке через трафарет расписала кельтскими узорами. Угол зала объявила местом силы, повесив под потолком связку колокольцев — энергию чистить. По утрам, вместо того, чтобы кормить мужа питательным завтраком, как он привык, невестка садилась, свернув долгие ноги в крендель, и сложив пальцы в щепоть, молилась басурманским богам. Бабушка от всех этих безобразий чуть не заболела. Жаловалась в телефон дочери – готовит бурду какую-то, в пустом бульоне фасолина за горошиной гоняется, чай не пьют, кофе не пьют, Серёжа так отощает совсем. Всю жизнь кухня была местом силы!
На следующий день после постного кришнаитского шабаша, на котором обмотанные в бабьи тряпки мужчины в бусах и с косичками на темени стучали в барабаны, распевая шакальими голосами про харю и раму, бабушка переехала к дочери. Кира Львовна попыталась воздействовать на невестку через сватью, но наткнулась на холодное: «Кира Львовна, мы дочку из детского сада забирали, так она нам не разрешала её за руку вести, а теперь, когда она взрослая и полностью самостоятельная…».
Неделю Кира Львовна раздражённо хлопала дверцами и гремела посудой. Тесто на баурсаки с перепугу не поднялось, а яичная масса для безе отказывалась взбиваться в крепкую пену, опадая с венчика неопрятными хлопьями. Полностью самостоятельная! С голой жопой пришла на все готовое, мать ни ложки чайной даже не дала за дочерью. Интеллигенция хренова! А ты чего молчишь? Муж, загородившись газетой, помалкивал. Он только зубами скрипнул, когда сбережённые, по рублику собранные деньги на книжке превратились в постреформенную пыль. Так же тяжко смолчал он, когда сын с невесткой, не посоветовавшись, назвали двух подряд народившихся внучек Лакшми и Лала, а через несколько лет, продав квартиру, засобирались в Канаду. Бабушка слегла в тот день, когда внук с семейством перелетал океан.
Одно утешение осталось – кулинарные занятия с невесткой Амирана Мерабовича, Мананой, плотной, как из марципана отлитой крашеной блондинкой с чернеющим пробором. Никакой перекисью нельзя было одолеть победительную силу выданного ей впрок природой понтийского меланина. Манана приносила то лоток загорелых яиц, то нутовую муку, переданную с оказией из Тбилиси, вставала рядом к плите, услужливо подавая то венчик, то нож, то щипцы. Драгоценные рецепты из гроссбуха переписала себе в новую общую тетрадь, дополнив названия некоторых ингредиентов грузинскими закорючками.
Наставница, наблюдая, как ловко та отделяет желтки от белков, как сноровисто защипывает волнистый край сладкого пирожка, не пролив ни капли густой начинки, вздыхала — не мог Серёжа на такой же жениться… Горячая, как печь. Хозяйка исключительная. Да такую невестку чему не научила бы! Старуха, лежащая тут же, в кухне, на диванчике, несмотря на жару, укутанная в пуховый платок, в двух парах вязаных носков, ревниво встревала в разговоры: Кира, что ты девку путаешь! Не кукурузный крахмал, а картофельный. С кукурузным горчить будет…
Однажды Кира Львовна, увлечённо показывая Манане, как тянуть нити из жареного сахара, почуяла тревогу. Мать долго не подаёт голос. Торт, увенчанный великолепной тиарой янтарного цвета, пошёл на поминальный стол. На ноябрьские праздники Антон Иванович, попарившись в бане часа три, набросил на плечи куртку и присел на скамейку в саду. Оттуда его и увезли на скорой. Умер он через неделю, промычав жене письмо для сына. Письмо так и не было отправлено. Кира Львовна не знала адреса.
Подруги, Альдона Константиновна и Муза Николаевна, хищно выждав сороковины, стали рассказывать ей про стакан воды. Вот есть очень положительный мужчина, Ярополк Никодимыч. Вдовец, двоюродный брат покойной золовки. Спокойный, безвредный. Умеет носки штопать! Прихрамывает немного, так ведь не танцевать с ним. Квартиру он детям оставит, места для вас-то двоих вон сколько. Кира, ну?
Вдова болезненно морщилась. Оно мне надо? Мужика чужого в дом. Штаны ему стирать на старости лет? И что это за имя такое, Ярополк… Дети у него Ярополковичи, получается? На ночь брала с собой в постель рубашку мужа, нюхала, засыпала тревожным сном.
Манана, отрада души, взялась спасать Киру Львовну от затянувшейся депрессии. Сейчас самое время открывать кооператив. Возьмём кредит в банке. Под залог дома вашего. Знакомый банкир даст под дружеский процент. Две плиты купим, в городе воинская часть расформировывается, распродают оборудование. Там и жаровни, и котлы. Варенье будем варить. Из грецких орехов. Назовем «Золото Колхиды»! Этикетки закажем. От клиентов отбою не будет, Кирочка Львовна! Да вам никуда и ходить не надо будет, я все-все сама оформлю. Только доверенность напишите.
***
В кондитерскую «У Мананы» ездит весь город. Очень полюбились клиентам «Венерины пальчики». И птифуры, и профитроли, и шоколадное суфле. Аким сына женил, «Бахчисарайский фонтан» двадцать штук заказали. Правда, были поначалу проблемы. С долгами по кредиту. Кире Львовне пришлось переписать имущество на Манану. А что, лучше что ли остаться на улице? Пока та хлопотала, привозила в дом разных нотариусов, каких-то то-ли поручителей, то ли свидетелей, Кира Львовна от переживаний заболела, чуть не потеряла способность говорить. Речь потом почти восстановилась, а ноги совсем ослабели. Хорошо, хоть руки целы. Кира Львовна целыми днями порет старые платья и шьёт сумки. Котомки получаются неказистые, но крепкие. Для красоты Кира Львовна вырезает цветочек, простейший, как с полотен Уорхола, и пришивает к «лицу» сумы, укрепив в середине пуговицей. Получается вроде как пестик.
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.