Понятно, что подоплека Таможенного Союза – чисто политическая, а для начала стоит напомнить, что Соглашению о нем уже 15 лет, оно было подписано еще в 1995 году. Немногим моложе и ЕврАзЭС – он был объявлен в 1998, если не ошибаюсь. Другое дело, что все долго было в речах и на бумаге, теперь же началась практическая реализация, потому так много переживаний.
Но, опять же, практика тоже растянется на многие годы, даже если все пойдет гладко. Здесь принцип цепочки: таможенное оформление товаров будет отменено в июле этого года, сами таможни – еще через год, но остается санитарный, ветеринарный, фитоконтроль, технические регламенты – все требует своих согласований, своих наднациональных органов, и так одно за другим, год за годом. К примеру, пока пересечение границ, в налоговом смысле, будет считаться экспортом-импортом, и, соответственно, взимание и возвраты НДС или, допустим, акцизов, будут проводиться как в разных государствах, отмена собственно таможенных сборов общего пространства не создаст. А есть еще необходимость переходить на общие транспортные и энергетические тарифы, хозяйственное судопроизводство, унифицировать следующее и следующее – пока Экономический Союз не приобретет и своего политического оформления. Пример Европы – перед глазами.
Поэтому так: если Таможенный союз и состоится, то еще не скоро, и только как часть Союза вообще. Если же не будет движения к Союзу, не заработает и Таможенный. Получится или не получиться, сейчас сказать трудно, определенно можно утверждать только две вещи: что процесс будет долгим и противоречивым, и что сам трэнд в эту сторону – он очень мощный. Это вам не Доктрина, отменить которую – не проблема.
Впрочем, вот этой политической преамбулой мы пока и ограничимся, перейдем собственно к экономике:
Такие разные братья
Рассматривая вступление в Таможенный союз (по существу – в таможенное пространство России, сохранившей более 90% своих тарифов) чисто ситуативно: выгодно сырьевым олигархиям, сулит очевидные потери для малого и среднего казахстанского бизнеса, и еще более очевидные потери для казахстанского покупателя, с точки зрения повышения цен и ухудшения ассортимента потребительских товаров, можно придти к однозначному выводу: Казахстану это не выгодно.
Собственно так оно и есть, и можно даже привести прямые экономические выкладки: сколько потеряет национальная экономика и население. Например, в бюджет 2010 года добавлен 61 миллиард тенге – в связи со вступлением в ТС. Для бюджета это неплохо, хотя фактически, это самый неэффективный экономически и неприятный населения дополнительный налог – на удорожание потребительских товаров.
Россия худо-бедно сохранила легкую промышленность, базовое машиностроение, поддерживает автопром, защищая все это высокими таможенными барьерами. Самая большая и болезненная для нас новая вилка — по автомобилям, от привычных 10% теперь будут российские 30-35 процентов. В среднем же, российский уровень импортных пошлин, на круг, составляет, по разным оценкам, от 10 до 16 процентов, — против, примерно, 5-6% у нас. Вот на эту разницу и повысятся цены на все, завозимое теперь из Китая и прочих “третьих стран”.
И, кстати, ожидать снижения цен на российские товары тоже не приходится – между нами были таможенные границы, со всеми их сложностями, но не таможенные пошлины – ставки, как правило, были нулевыми. Поэтому уже проявившийся взлет цен, — он пока подпитан больше ожиданиями: новый Таможенный Кодекс должен быть введен лишь с 1 июля, а на общую утряску новых порядков реально потребуются от двух до пяти лет. Тем не менее, трэнд ясен: цены на все нероссийское поднимутся существенно. На российское, впрочем, тоже, разве что чуть меньше. Поскольку россиянам ранее приходилось конкурировать на нашей территории с китайцами, продавать здесь свой товар с какими-то скидками, а теперь скидки не требуются.
Экономика России в 10-14 раз больше нашей, но наша проблема не в том, что мы меньше, а в том, что слабее. Да, российскую экономику очень уж развитой не назовешь, но и структура и культура производства (включая кадровое обеспечение) там несколько выше, — не настолько, чтобы компенсировать ухудшение разнообразия и качества того импорта, к которому казахстанский покупатель приучился в “тучные годы”, но – достаточно, чтобы сделать их производителей более конкурентными на казахстанском рынке, а не наоборот. Структура торговли между нами такова: мы продаем, в основном, сырье, покупаем, в основном, товары. То есть, это не мы получаем для своих производителей 140 миллионов российских потребителей, а их производители – наши 15 миллионов.
Кстати, вот хороший пример того, что не размер имеет значение, – Беларусь! Их ВВП больше чем в два раза уступает нашему, население много меньше, зато выгода от Таможенного союза – самая большая и явная, даже против России. Ровно в той же пропорции, в какой стоящая на болотах белорусская экономика не имеет сырьевой составляющей и занимается товарным производством.
Скажем, завезенные к нам за пять тысяч километров белорусские товары мы всегда встретим в наших магазинах (не говоря уже о мебельных салонах!), тогда как заставь меня привести пример хотя бы одного казахстанского производства, которому бы именно Таможенный союз дает новые возможности развития и новые инвестиции … очень затруднюсь. Да, наши сельхозпроизводители имеют определенные шансы, но и здесь речь приходится вести больше о теоретических перспективах.
Рядом с Беларусью, кстати, есть еще и Украина, тоже без собственной нефти и газа, почти без рудной базы, зато с перерабатывающей экономикой и населением намного больше нашего. Их новый Президент уже не исключил возможности присоединения к Таможенному союзу. Состоится это, или нет, пока не ясно, зато ясно, что мы опять окажемся не в выигрыше.
Глядя в зеркало
Вот этот гарантированный “невыигрыш” — он не в конкурентах, а в нас самих. К примеру, от чего, вне всякой связи с Таможенным союзом, задыхается сейчас малый-средний бизнес в Казахстане? Пожалуйста, среди множества причин такая “большая тройка”: недоступность кредитов, не посильность энергетических и коммунальных тарифов, непреодолимость коррупции…
Таможенный союз, подтягивая нас под чуть-чуть более передовых братьев, усугубляет все такие наши внутренние изъяны. А ведь надо еще понимать, что проигрыш несырьевых казахстанских предпринимателей (экспортно-ориентированные наши олигархии – не пропадут!) своим российско-белорусским конкурентам – это не только личные драмы самих бизнесменов и их семей, а сокращение рабочих мест и зарплат в экономике, общее снижение покупательской способности населения…
Одним словом, экономических выгод от Таможенного союза не просматривается даже на перспективу, тогда как экономические неприятности в виде роста цен – уже начались.
Патриоты же добавят к этой нашей критике еще и то, что вхождение в экономическое пространство России есть прямое ущемление для национального суверенитета, — и тоже будут правы.
Но, в таком случае,
Зачем вступаем?
Неужели каких-то отдельных выгод для отдельных, пусть и влиятельных, производителей, типа перехода с “межгосударственных” на российские железнодорожные тарифы для того же “Казахмыса”, “Испат-Кармета” и “евразийцев”, оказалось достаточным для такого решения?
Либо существуют еще какой-то иной набор аргументов экономического, и внеэкономического порядка, переводящих вступление в Таможенный союз в разряд “предложений, от которых нельзя отказаться”. Либо это, действительно, нужное и перспективное для Казахстана решение, — если правильно на него посмотреть.
Обстоятельно разобраться со всеми такими вопросами совершенно необходимо. Начинать же, в любом случае, надо не с того, что нам сулит Таможенный союз, а с того, что мы имеем сейчас.
ВТО, как мечта и реальность
В ВТО мы так и не вступили, но со всем миром – торгуем, и, значит, в определенном таможенном пространстве находимся, причем – именно в мировом. Вот это и пора прояснить: что это за мировое таможенное пространство для нас, и мы – для него, как оно повлияло на формирование нашей экономики в “тучные годы”, и как влияет сейчас – в кризис. И какова, не будь Таможенного союза, альтернативная перспектива – для самого того таможенного пространства, в которое ныне погружена наша экономика, и для нашей экономики конкретно.
И лишь встав на такую базу для сравнения, мы получаем шанс адекватно судить о возможных дальнейших вариантах, включая и Таможенный союз.
И здесь с самого начала, надо подчеркнуть два принципиально важных обстоятельства:
Во-первых, хотя заявленное уже еще в 1996 году намерение вступить во Всемирную Торговую Организацию остается для казахстанских властей примерно тем же, чем для КПСС было строительство коммунизма, на самом деле в ВТО мы уже оказались – давно и прочно.
То есть, практически ни для одного нашего экспортируемого товара, ни в одном государстве-покупателе, будь то член ВТО, или не член, никаких непреодолимых таможенных барьеров – нет. А чаще всего – нет даже и вообще таможенных барьеров, хотя бы и небольших. И то сказать: странно было бы видеть в современном мире государство, испытывающее недостаток в тех или иных не возобновляемых природных ресурсах (или просто сберегающих их для будущих поколений), а потому заинтересованное в привлечении их со стороны, которое бы стало тормозить сырьевой импорт какими-то пошлинами.
И наоборот, — импорт практически всех товаров к нам мы сами, еще и не став членами ВТО, облегчили до степени, в целом более низкой, чем договариваются между собой государства-члены.
В целом картина такова:
Для вывоза казахстанского сырья, наша собственная таможенная граница не просто прозрачна, а еще и играет роль мощного ускорителя – через узаконенный возврат НДС с экспорта. А дальше для нашего сырья весь мир – прозрачен.
(Интересно, что и здесь мы поступили “как во всем мире”. В Германии, например, вы прямо в аэропорту получите назад 15% от стоимости вывозимой техники. Другое дело, что если развитые страны доплачивают за покупку у них высокотехнологичных товаров, то мы – за вывоз сырья. Стоит ли после этого удивляться, что у нас вечные проблемы с поставками нефти на собственные НПЗ, а стоимость ГСМ в нефтеобильном Казахстане не ниже, чем в странах, где нефти нет.)
Почти столь же легко проницаема казахстанская таможенная граница и для импорта – ставки, как мы уже говорили, невысоки. Другое дело, что на них накладываются еще и “неофициальные” таможенные поборы, либо “растаможка” идет вообще неофициальным образом. В целом, мы имеем достаточно существенное удорожание импорта, пока он доходит до покупательского прилавка – иногда в два-три раза или даже более. Как видим, относительно прозрачен лишь вход иностранных товаров к нам, дальше все в тумане коррупции, монополизма и посредничества.
И вот еще что стоит подчеркнуть: хорошо ли, плохо ли российские таможенные барьеры защищают их производителей, нашу таможенную политику (до вступления в ТС) вряд ли вообще стоит считать нацеленной на поддержку национального конкурентного импортозамещения. Фактически, это просто дополнительный “потребительский налог” — за счет ценовой накрутки. При том, что этот массовый налог с покупателей в основном идет не в бюджет, а в частные карманы.
Экономика, вывернутая наружу
Теперь, во-вторых:
В казахстанской экономике, именно внешнеэкономическая деятельность всегда играла не просто большую, а во многом решающую, практически – судьбоносную роль. Численно, это выражается в том, что объемы внешнеторговых оборотов традиционно превышают у нас объемы внутреннего валового продукта. Вот иллюстрации:
2000-й год, когда только-только утихли потрясения на мировых финансовых и сырьевых биржах, и цены на нефть и металлы лишь начали слегка приподниматься, Казахстан закончил с ВВП всего в 18,3 миллиарда долларов, но и тогда внешнеэкономический оборот составил 19,31 миллиардов (экспорт 10,34 млрд., импорт 8,97 млрд.) долларов.
И при всем том, что все “тучные” годы наш ВВП рос, по мировым меркам, очень быстро — со средней скоростью в районе 11%, наращивание внешнеторговых оборотов все равно не отставало. Так, 2008 год, в середине которого финансовый кризис перекинулся, наконец, и на сырьевой рынок, цены на нефть и металлы резко обвалились, но, по инерции, именно этот год стал рекордным по внешнеторговому обороту, этот оборот вышел на 124,9 миллиардов долларов – почти вровень с ВВП. Экспорт тогда составил 76,35 млрд., импорт – 48,55 млрд., положительное сальдо – 27,8 миллиарда долларов. А если только по товарному экспорту-импорту, без учета услуг (баланс которых традиционно не в нашу пользу – обслуга торговли сырьем всегда дороже самого сырья!), то торговое сальдо набежало на плюс 33,52 миллиарда долларов – все это абсолютные рекорды!
Содержательный же смысл всех этих численных примеров в том, что мы – “сквозная” экономика: производимое — не потребляем, потребляемое – не производим. Впрочем, это слишком хлестко, если точнее, то все, что производится и продается внутри нашей экономики, существенно уступает тому, что производится на вывоз, и, тому, что завозится извне для внутреннего производства и потребления.
В кризис тоже жить можно
Отсюда понятно, сколь важное значение имеет таможенный режим: даже не такие кардинальные новшества, как Таможенный союз, а вообще: любое изменение таможенной конфигурации или даже просто таможенных ставок, — все очень важно. Поскольку кроме прямого воздействия на физические и стоимостные параметры экспорта-импорта, это напрямую влияет и на направления, и на номенклатуру внешнеэкономических потоков.
И, обратным ходом: не вступай мы ни в какие союзы, и не меняй ничего в таможенной политике, – любой внешний кризис, затрагивающий нашу торговую конъюнктуру, вихрем врывается во внутреннюю экономику. Численная иллюстрация – итоги 2009 года: экспорт лишь 47,93 млрд. долларов — падение сразу на 41%, импорт – 38,5 млрд., — тоже ниже, но “всего” на 26% от рекордного, сальдо все еще положительное, но величиной лишь 9,43 миллиарда долларов.
Нет, это не финансовая катастрофа, – отнюдь. Баланс остается положительным, жить можно. Тем более, что цены на нефть и металлы от своих прошлогодних обвальных значений поднялись примерно вдвое (а что-то и более) текущий платежный баланс не в минусе, ЗВР Нацбанка растут, Национальный фонд тоже пополняется.
Да, нет прежнего изобилия, и нет обаявшей всех в 2003-2007 годы уверенности, что экономический бум так и будет длиться до 2030 года. Это – проблемы, конечно, но почему бы ни поверить, что кризис уже заканчивается, через пару-тройку лет мировая экономика вообще вернется на круги своя, а та экономия, к которой нас сейчас призывают – она только на пользу. Как и вообще кризис нам на пользу – не даром же в Посланиях двух последних лет вопрос так поставлен уже в заголовках: через кризис – к обновлению!
Если честно – мы так не считаем. Наоборот – оцениваем нынешний кризис как системный, а его нынешнюю стадию, — лишь как начальную. Тогда как формирование многополярного посткризисного мира – существенного отличного от нынешней глобализации, растянется, по всей видимости, как раз на всю только провозглашенную президентскую десятилетку, — если вообще в нее уложится.
Впрочем, такую свою оценку мы пока побережем, а лучше встанем на позицию оптимистов: скоро экономический ветер “нулевых годов” опять наполнит наши паруса.
Сырьевая экономика в цифрах
А, значит, нам надо бы подбить итоги: в каком состоянии кризис временно прервал качественное и количественное наращивание казахстанской экономики в первом десятилетии третьего тысячелетия:
Оттолкнемся от того же рекордного (и переломного) 2008 года:
Наибольший вес в нашем товарообороте на тот момент имела Европа – 51 млрд., в том числе ЕС – 39 миллиардов. На СНГ пришлось 28 млрд., из них на Россию – 22 миллиарда долларов, — среди отдельных стран она в лидерах. Китай, кстати, с объемом в 12,2 миллиарда долларов пока занял место между Италией (13,2 млрд.) и Швейцарией (11,4 млрд.). Однако не лишне заметить, что если торговля с Россией за эти 10 лет выросла в 8 раз, то с Китаем – в 22 раза, и при таких темпах (особенно в свете ускоренной кризисом переориентации на китайские кредиты и инвестиции) недолго ждать выхода его в полные лидеры.
Всего на экспорт у нас шло около 300 наименований товаров, однако из них лишь около сотни продавались на сумму более 10 млн. долларов, только десять позиций имели “вес” более миллиарда, но всех их перевесил один товар – нефть, — свыше $40 миллиардов.
В целом становление казахстанской экспортной “великолепной семерки” таково:
|
Наименование экспортируемого товара |
2000 год |
2008 год |
|
Всего, млрд. долларов |
8,80 |
71,20 |
|
Нефть (включая битуминозные продукты) |
4,35 |
45,51 |
|
Ферросплавы и железная руда |
0,34 |
4,24 |
|
Медь рафинированная |
0.67 |
2,50 |
|
Стальной прокат |
0,76 |
2,07 |
|
Газ природный и газовый конденсат |
0,50 |
3,87 |
|
Пшеница |
0,45 |
1,46 |
|
Химические и радиоактивные вещества |
0,12 |
1,30 |
Что важно: перекос именно в сырьевом направления за этот период только усилился. Так, если всего экспорт вырос в 8,8 раз, то объем продукции обрабатывающего сектора – только в 7 раз, с 2,2 млрд. до 17,7 миллиардов долларов, составив лишь 22% всего вывоза.
Общая доля минеральных (сырьевых) продуктов в структуре экспорта поднялась до 73%, в том числе на нефть и газ пришлось 61%. Остальное – это черные и цветные металлы и чуть-чуть зерно. Имеются еще 5% по графе “прочие”, но это не товары, а услуги.
Среди не сырьевых товаров с относительно высокой добавленной стоимостью можно указать медную проволоку, подшипники качения, аккумуляторы, конвейерные ленты, сортировочные машины и грохоты, краны и фитинги, распредщиты, трансформаторы, насосы, силовые установки, генераторы. А также и вооружения ($11, 6 млн.).
Экспорт продукции агропромышленного комплекса также рос, но со значительным отставанием – всего в 5,3 раза. Товаров вывозилось около 50 наименований, но здесь (еще более чем нефть перевешивает весь прочий экспорт) доминирует одна пшеница, — по ее экспорту мы на 7 месте в мире. Что удалось подтянуть – так это долю муки против просто зерна: если в 2000 году мука составляла всего 9% от экспорта пшеницы, то в 2008 году продажа муки (дав $850 миллионов) достигла доли в 58%. Кстати, по экспорту муки мы – мировые лидеры.
И еще, что тоже интересно с позиций нашей традиционно скотоводческой державы: у нас третье место в мире по вывозу дубленых кож: это аж 420 миллионов долларов, основные покупатели – Китай (конечно) и … (кто бы вы думали?) — Италия.
И еще стоит отметить вывоз кормов (ячмень, жмых, отруби, овес) – всего на 215 миллионов долларов. А также довольно крупная статья нашего пищевого экспорта — арбузы, дыни и лук – $127 миллиона. И еще (довольно любопытно): рыбное филе, его мы вывезли на 57,2 млн. долларов.
Ну и, конечно, торговля вторсырьем – у нас здесь 8 видов продукции: лом черных и цветных металлов, табачные и хлопковые отходы. Это крупный бизнес: экспорт вырос с чуть более 140 до 652 миллионов долларов. Характерно, что почти все падает на простой металлолом – $585 миллионов. Главный адресат, конечно, Китай.
Переходя, наконец, к импорту, скажем, что львиная его доля – 45%, это машины и оборудование. Минеральные продукты – 14,3%, химические товары – 10,8%, пищевые 7 процентов. Доля России пока наибольшая (порядка 35%), Китай еще отстает, примерно в три раза, но – быстро наращивает.
Кстати, об импортозамещении
Что важно: если не замахиваться на наше собственное автомобилестроение, холодильники и стиральные машины, то большая часть всего остального импорта – это то, что вполне можно было бы изготавливать внутри страны.
Иллюстрацию можем начать с металлопродукции, которой в рекордном 2008 году завезли на 4,3 миллиарда долларов. В том числе: трубы стальные на $2,64 миллиарда, вагоны грузовые – 450 миллионов долларов, прутки медные (ау, “Казахмыс”!) – сразу на 442 миллиона долларов, уголки железные (ау, “Испат”!) – 266 млн., подолы металлические (ау туда же) – 158 миллионов долларов, изделия из черных металлов для железной дороги – 146 млн. (а это к кому вопрос?), шайбы, болты, заклепки (здесь вообще промолчим) – $80 млн., проволока железная – $49 млн., контейнеры – 34, радиаторы – 29, сантехника из черных металлов – $13,2 млн., гвозди, скобы – на 14 миллионов долларов.
Судите сами: сколько всех этих подолов металлических, прутков медных, уголков железных, болтов и шайб для железной дороги (да и самих железнодорожных вагонов) можно было бы наклепать на собственных мощностях…
Так оно и по другим отраслям:
Продовольственных товаров в страну в 2008 году было ввезено 22 основных наименования, на целых 1,2 миллиарда долларов. И если, например, бобы для шоколада ($169,1 млн.) у нас не растут, то мучные кондитерские изделии и печенье – 156,6 млн., другие кондитерские – $69,6 млн., сгущенное молоко – 139 млн., пиво – 122 миллиона долларов, сыры – $104 млн., мясо – 85, фруктовые соки – 57,3, маргарин 54,5 миллиона долларов, — все это могли бы делать и сами.
Точно так же, как и минеральную воду – импорт на 50 млн. долларов, макаронные изделия – 40 млн., животные жиры – $29 млн., мороженное – 26,6, сливочное масло – $26,5, экстракт солодовый 26,5 млн., яблоки и груши (ау, “Асар”!) – $25,9 млн., говядина 19,5 млн., свинина 10 млн., крахмал 6,1 млн., крупа – $5,7 млн., дрожжи 4,1, свиной жир – на 3,9 миллиона долларов.
Изделия химической промышленности – всего завезли на 828 миллионов долларов. В том числе многое из того, что когда-то выпускалось, и сейчас могло бы выпускаться, нами самими: гербициды, фунгициды ($141 млн.), моющие средства ($137,2 млн.), карбонаты (102,5 млн. долларов), полиэфиры (95,2 млн.), азотные (69,4 млн.) и калийные (15,7) удобрения, спирт этиловый ($53,5 млн.), инициаторы (33,2), антифриз (31,0) и тормозная ($3,9 млн.) жидкость, взрывчатые вещества (36,5), каустическая сода (24,0), серная (9,7) и соляная (7,4 млн. долларов) кислота.
Опять же, кабельной продукции (а это – медь и свинец, которых у нас в избытке, и немного пластиковой обертки – тоже нам под силу) ввезли на 752,4 миллиона долларов. В том числе проводов на $358,4 млн., пультов и панелей на 270 миллионов. И еще электродов на 97,1 миллиона долларов.
Пластмассовых изделий купили больше чем на 400 миллионов долларов, в том числе шланги, трубки – $123,4 млн., покрытия для пола – 121,2 млн., полимеры – 71,7, прутки, стержни – 51,7 млн., посуда – 21,6, плиты – 7,6 миллионов долларов.
Алюминиевых изделий завезли на 163,8 миллиона, в том числе проволоки на $52,8 миллиона, металлоконструкций – 47,3, плиты, листы – 27,7, бочки – 25,3, фольга – 10,7 миллионов долларов.
Продукции деревообрабатывающей промышленности импортировали на 316 миллионов долларов, в том числе ДСП – 110 миллионов, бумаги и картона – $71 млн., ДВП – 61,5, целлюлозы – 36 млн., фанеры 21,6 млн., картона 12,3, и даже салфеток купили почти на 4 миллиона долларов.
И, наконец, лекарства – закупили на, без малого, 600 миллионов долларов, и среди них тоже достаточно много посильных в изготовлении и для нас самих.
Шли вверх, пришли вниз – почему?
Извините, что перегрузили цифрами – а ведь надо бы еще сравнить с тем, с чего начинали. Впрочем, поверьте на слово: структура как экспорта, так и импорта, существенно изменилась – не в нашу пользу. Если прямо сказать, выглядит просто издевательски: будто бы какой-то враг неуловимо саботирует даже простейшее внутренне производство – лишь бы дать работу загранице!
Но, если не ругаться, и не ехидничать, остается вполне серьезный вопрос: а почему, все-таки?
Ведь мы с вами свидетели, что не было ни года, когда бы Президент в своих Посланиях, а правительства – в своих Программах, не ставили бы совершенно правильные задачи по импортозамещению, кластеризации и диверсификации, уходу от сырьевой зависимости, повышению казахстанского содержания, и, в целом – форсированному индустриально-инновационному развитию (нынешняя Стратегия ФИИР – она ведь тоже уже принималась, в 2003 году).
А ведь так, знаете ли, не бывает – чтобы прикладываемые усилия давали бы движение в … обратную сторону. Да, непрофессионализм, да, — коррупция, это уж что имеем, но и при самом неумелом нашем правительстве, и при самом неотзывчивом частном бизнесе, – на что ссылается само правительство, речь надо бы вести о малости результата, — но никак не об обратном…
Впрочем, представим себе лодку, команда в которой гребет пусть и не дружно, но – упорно. Кое-кто (нам с берега видно) даже уже вспотел. Тем не менее, лодку сносит назад – просто сама река мощно течет в другую сторону. По всему – это и есть наш случай, осталось понять – что за поток так неумолимо несет экономику не туда, куда устремляет ее кормчий.
(продолжение следует)
***
© ZONAkz, 2010г. Перепечатка запрещена