Сегодня мой рассказ о пограничниках 2 заставы 17 погранотряда. Они знали о войне за три с половиной часа до ее наступления, их командир принял правильное решение, бойцы подготовились, дали достойный бой немцам 22 июня 1941 года и остались навеки героями!
Со школьных лет я интересовалась публикациями о Великой Отечественной войне и, в первую очередь, материалами о казахстанцах-участниках. Тогда еще были живы ветераны и шел активный сбор материалов о тех военных годах всеми заинтересованными лицами. Конечно, опубликовать книгу о тех событиях и людях, прошедших войну, было крайне сложно – все публикации проходили тщательную проверку. Но согласитесь, те книги, которые были опубликованы в годы советской власти, пусть часто заиделогизированные донельзя, все же представляют значительный интерес для нынешнего и будущего поколений как один из источников правды о войне.
Книга нашего соотечественника Сергея Мартьянова «Первые залпы» обозначена автором как документальная повесть, издана в 1965 году издательством «Жазушы» в Алма-Ате. Она приобрела огромную известность и была несколько раз переиздана. Это было связано со многими факторами. Во-первых, речь в книге шла о начале войны, а тема в тот период была актуальна, во-вторых, о людях, живущих рядом, о наших соотечественниках в том числе, в-третьих, повествование идет о пограничниках, а эта тема была одной из любимых в народе.
Следует также отметить, что автор «Первых залпов» в 1940 году, после окончания Ярославского педагогического института, ушел добровольцем в пограничные войска. Служил на Дальнем Востоке, в Закарпатье, в Казахстане. Здесь, на границе, и началась его писательская деятельность. Таким образом, Сергей Мартьянов – пограничник, то есть человек, которому доступны и секретные материалы в том числе. К моменту издания книги он известный писатель и сценарист. Документальная повесть действительно читается легко и понятно, почему уже несколько десятилетий привлекает внимание исследователей пограничных войск.
Второй раз я читала книгу уже в студенческие годы и память сохранила информацию о том, что среди пограничников были и казахстанцы. Занимаясь поисками казахстанцев – защитников Брестской крепости, нашла несколько эшелонов, которые ушли с территории Казахстана с сентября 1939 по июнь 1941 года в Брестскую область. Значит, на службу прибыли несколько тысяч человек. Никому из них 22 июня еще не подошло время демобилизации. Все они стали участниками первых часов и дней войны.
За пять десятилетий работы мой список бойцов и командиров из Казахстана постепенно увеличивался, однако быстрее всего его обогащение пошло с 2011 года, когда я стала работать с белорусскими и российскими поисковиками и архивами. Конечно, свое слово сказали интернет и социальные сети. В 2012 году я стала работать с архивом С.Н. Мартьянова (он в послевоенные годы и до смерти жил в Алма-Ате) в Центральном Государственном архиве Республики Казахстан (ЦГА РК). Там кроме материалов книг оказались доступны записные книжки, первые публикации, исправления и многие документы, отложенные в архив супругой после смерти исследователя.
Итак, рассказ о Галиюлле Абдрахманове и Амансеите Мусурупове, служивших в 17-ом погранотряде в Брестской области.
В моей книге «1941. Брестская крепость. Казахстан» среди казахстанцев-участников боев в районе Бреста есть следующая короткая запись:
— Абдрахманов Галиюлл – 1916 г.р., закончил 2 курса сельхозинститута в г. Алма-Ата, мл. с-т, ком. отделения 2 погранзастава 17 погранотряд, канд. в чл. ВКП (б), ранен 22.06.41. (официально в 14:00 22.06.41. погиб), погиб при побеге из тюрьмы Бреста (воспоминания Гавриила Тупицына из Смоленской обл.) – «История Казахской ССР». – Алма-Ата: Наука. Том V. 1980.– 596 с.; «Освободители. Воспоминания, очерки, статьи, документы, стихи». – Алматы: Раритет. – 2009.
— Мусурупов Амансеит – стрелок, 2 погранзастава 17 погранотряд, погиб в 9:00 22.06.41. [1].
Попробуем эти строки раскрыть с помощью книги С.Н. Мартьянова, его блокнотных записей, воспоминаний родственников, сослуживцев, белорусских граждан, работы нынешних поисковиков Белоруссии, Казахстана, России и рассказать о Галиюлле Абдрахманове и Амансеите Мусурупове, пограничниках 2-ой заставы, их жизни, службе и последних днях.
Вспоминает Зинин Михаил Данилович, в 1941 г. – заместитель политрука 2-й пограничной заставы 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда.
«Абдрахманов – плотный, мордастый, ниже среднего роста, скуластый, опрятный, требовательный к себе и другим. Учил молодых как нужно вдевать иголку, как зашивать что-нибудь. Учил мыть пол. Сам, без стеснения. Хороший стрелок. По-русски говорил хорошо, чисто. В отделении были татары. Он сам при них учил есть свинину. Молчалив. Болтовни не любил. Назначался дежурным и помощником дежурного [по заставе]. В [художественной] самодеятельности не участвовал».
«Мусурупов – ниже среднего роста, худощавый, по-русски говорил слабо. Ходил младшим наряда. Уроженец Соль-Илецкого р-на Чкаловской (Оренбургской) области, призван в январе-июне 1940 г., или в августе-декабре 1939 года). Дубовая роща. Здесь стояла наблюдательная вышка, на которой сражался и погиб Мусурупов. Он видел: слева – Бугицу и справа – Бубель Луковиско. Обзор у него был от Величковичей до Крынок. Мусурупов – сидел по-казахски, длинные руки до колен, стеснялся. Погиб на вышке. Вышка пробита снарядом. Правый угол будки был снесен снарядом [2]».
В ночь на 21 июня на охраняемом 2-ой погранзаставой участке границы до середины реки доплыл человек и сообщил, что 22 июня в 4 утра начнется война. В ночь на 22 июня на ту сторону был переправлен наш агент для проверки сведений. Он скоро вернулся и подтвердил данные. На просьбу Горбунова дать подкрепление, из штаба в Бресте приказали панику не разводить, но и объяснили, что отовсюду шли сообщения и просьбы, поэтому и не дали подкрепление.
… До начала войны осталось 3,5 часа. Никто никаких мер не принимал. Начальник 2 погранзаставы, младший лейтенант Горбунов позвонил на соседнюю заставу. Там ничего не знали. Политрук комендатуры был в это время на 1-й заставе и присутствовал при разговоре Горбунова с нач. 1-й заставы Кичигиным. Горбунов советовался с Кичигиным, чтобы объявить тревогу. Но политрук сказал, чтобы панику не поднимал. Горбунов позвонил другим соседям – на 3 погранзаставу. Но связь была уже прервана. В общем, Горбунов все сделал на свой страх и риск.
С политруком заставы Горбачевым, он принимает решение собрать сержантов.
… Горбунов обвел всех внимательным взглядом. Вот стоит старшина заставы сержант Валентин Мишкин – высокий, сухопарый, длиннолицый, весь какой-то потускневший и притихший. Впрочем он и всегда-то не отличался большой расторопностью, хотя и был аккуратен. Как всегда, серьезен и собран младший сержант Алексей Ипполитов – инструктор службы собак, неутомимый следопыт. Его дружок, сержант Василий Шалагинов, командир первого отделения, весельчак и компанейский парень, – и сейчас улыбается. Молчалив и застенчив командир другого отделения младший сержант Иван Абдрахманов. Родом он из Казахстана, и зовут его наверняка не Иваном, но уж так записали в документах заставы. Лицо у него широкое, скуластое, смуглое, брови нахмурены, держится позади всех, скромно. Явились еще два командира отделения – сержант Константин Занозин и младший сержант Кузьма Никитин. Не было среди них замполитрука заставы Михаила Зинина. Вместе с ефрейтором Бричевым с вечера находились в наряде. А остальные все в сборе. Можно начинать.
Горбунов прокашлялся и ровным, глуховатым голосом заговорил начистоту: о войне…
Шалагинов чуть присвистнул. Ипполитов нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Абдрахманов еще больше нахмурился. А на лице старшины Мишкина не дрогнул ни один мускул. Хладнокровный же, черт!
— Телефонная связь с комендатурой и заставами нарушена, – продолжал Горбунов. – Помощи ждать не приходится. Подняты ли по тревоге части Красной Армии, мне неизвестно. Но мы не будем ждать! До четырех часов утра осталось, – Горбунов посмотрел на свои часы, приложил их к уху, послушал, – осталось … один час пятьдесят минут. Прошу сверить с моими.
Сержанты сверили, подкрутили стрелки.
Горбунов продолжал:
— Товарищи младшие командиры! Призываю вас в решающий момент действовать инициативно и смело!
Через пять минут сержанты вышли.
И тотчас в казарме раздалась команда дежурного:
— Застава, в ружье!
На заставе — тревога! [3-1]
А в это время везде была тишина…
И тут по казарме разнеслась команда:
— Застава, стройся!
Всего их было шестьдесят человек: русские, украинцы, казахи, один удмурт. Среди них было шесть коммунистов и тридцать восемь комсомольцев.
Выйдя перед строем на середину, Горбунов скомандовал:
— Застава, смирно!
Теперь ему предстояло сказать самое главное.
— Товарищи бойцы и младшие командиры! Товарищи пограничники! – начал он. – Мы получили сведения, что в четыре часа гитлеровцы нападут на нас. Уже перерезана связь. Положение серьезное… Но нас не запугают фашисты. Никакой паники. Будем стоять каждый на своем посту. Наша задача – оборонять участок государственной границы, вверенной нам командованием. Я решил…
И он спокойно и твердо поставил боевую задачу каждому отделению, каждому пулеметчику и каждому снайперу.
Убедившись, что люди поняли его и готовы драться до последнего, скомандовал:
— По местам! К бою!
И пограничники бросились к окопам и блокгаузам.
Застава стояла в самом центре деревни Новоселки… Еще несколько недель назад его люди, недосыпая, отказывая себе в отдыхе, закончили сооружение шести блокгаузов – в несколько накатов бревен, с амбразурами, с ходами сообщений. Четыре блокгауза по углам двора, один у ворот и один позади заставы – у склада. Из них можно было везти огонь вдоль улиц и по огородам.
Отделению сержанта Константина Занозина Горбунов приказал занять блокгауз, обращенный к Бугу; отделению младшего сержанта Ивана Абдрахманова – блокгауз, выходящий на главную улицу; отделению сержанта Василия Шалагинова – блокгауз, контролирующий перекресток двух улиц; группе старшины Валентина Мишкина – блокгауз, также обращенный к Бугу. Расчет станкового пулемета младшего сержанта Василия Гребенюка занял огневую точку у ворот, а пулеметный расчет младшего сержанта Кузьмы Никитича – сзади заставы, у склада.
На западную границу Новоселок были высланы наблюдатели. По линии границы продолжали нести службу несколько нарядов. Они должны были вернуться на заставу с рассветом. А наряд двух красноармейцев, один из которых – рядовой Амансеит Мусурупов, с ручным пулеметом, имел задачу с наступлением рассвета подняться на наблюдательную вышку в районе дубовой рощи.
Все остальные заняли свои места в огневых точках. В казарме остались только дежурный и повар.
До начала боевых действий теперь не так уж много времени… [3-2]
Комиссар Леонтий Горбачев родился в Киргизии. Был призван в погранвойска. Служил. Сейчас он обходит своих бойцов. Смотрит их партийные документы и разговаривает с ними. Дошел он и до блокгауза Ивана Абдрахманова.
«Иван протянул кандидатскую карточку молча, серьезно. Год рождения у него 1915. Самый старший из всех бойцов и сержантов. Старше даже начальника заставы. И спокойный, молчаливый, немного даже застенчивый. Разъясняет молодым бойцам не словами, а личным показом: как не «заваливать» мушку во время стрельбы, как мыть пол в казарме, как подворотничок подшивать. Возьмет иголку, проденет нитку и подошьет – ровненько, аккуратненько. «Вот так», – скажет, и больше ни слова. Обычно Горбачев разговаривал с ним по-казахски. Но сейчас обратился по-русски, чтобы слышало все отделение: «Надеюсь, товарищ Абдрахманов, на вас как на командира отделения и коммуниста!»
Абдрахманов бережно спрятал кандидатскую карточку в карман и сказал скупо:
— Будем держаться, товарищ политрук.
— Ваша огневая точка на самом главном направлении.
— Будем держаться, товарищ политрук, – повторил Абдрахманов.
Они еще поговорили. И Абдрахманов отвечал односложно и сухо: «Будет сделано», «Слушаюсь». Горбачев ушел от него спокойный и уверенный: этот надежен!» [3-3]
… Вдруг из-за Буга все нарастал и приближался сплошной мощный рокот, но потом он повис уже над самой головой, и они поняли, что это самолеты. Загрохотали орудийные залпы. Земля задрожала и ходила ходуном…[3-4]
Как было приказано, с наступлением рассвета два красноармейца с ручным пулеметом, один из которых Амансеит Мусурупов, поднялись на дозорную вышку в дубовой роще на левом фланге участка. Один, здоровый плечистый парень, а Мусурупов – казах, худощавый и невысокий. И может поэтому одна из первых немецких пуль попала не в него, а в неизвестного нам красноармейца.
Амансеит тормошит безжизненное тело товарища. Чуть не плача от того, что тот убит, а он жив и теперь должен один отбиваться от немцев, совсем один.
Через Буг с шелестом летели снаряды, рвались в Новоселках и Величковичах. Дубовую рощу прошивали пулеметные очереди. Пули повизгивали совсем рядом с вышкой.
Амансеит взял у убитого обе гранаты, подхватил ручной пулемет с дисками, спрятался в деревянную будку, где стал из ее окна вести огонь по немецким солдатам, которые мимо рощи пробегали от реки к Новоселкам.
Солдаты бежали в полный рост, рукава их мундиров были закатаны, каски сдвинуты на затылке. От выстрелов Мусурупова то один, то другой валились в траву. Тогда одна группа автоматчиков свернула к вышке, на ходу ведя по ней огонь. Амансеит подпустил врагов поближе и бросил гранату. Фашисты отхлынули, прячась за стволы деревьев.
«А-а, шайтан! Иттын баласы!» – закричал Мусурупов, в грохоте залпов не слыша своего голоса. Потом немцы снова бросились к вышке, и Амансеит снова отбил их гранатой и пулеметной очередью. Так повторялось несколько раз. И каждый раз Амансеит кричал: «Иттын баласы!» И не слышал своего голоса.
Он уже не испытывал ни страха, ни отчаяния. И вдруг немецкие автоматчики куда-то отхлынули, а с противоположного высокого берега по дубовой роще ударили из орудия. Били по вышке. Недолет. Перелет. Третий снаряд поджег будку прямым попаданием. И Амансеит Мусурупов, комсомолец, пограничник второго года службы, рухнул вместе с горящей будкой на землю [3-5].
Перед вторжением у немцев был приказ стараться не уничтожать наблюдательные вышки советских пограничников, так как гитлеровцы намеревались сами их использовать в качестве наблюдательных объектов. И это им удалось на протяжении многих участков границы, даже в Брестской крепости. Вот и на 2-й заставе они, видимо, планировали то же самое. Но Горбунов подготовил заставу к бою и на вышку были посланы стрелки. Кстати, пограничники вели наблюдение с вышек только в дневное время, ночью на них никого не было, так как все-равно ничего не видно, и наблюдение велось с земли – это «секреты». Немцы, осведомленные, что ночью на вышке никого нет, смело к ней приблизились. Но неожиданно их встретил огонь. Поэтому и размолотили эту вышку артиллерией (или минометами).
К 11 часам утра бой разгорелся во многих местах вокруг Новоселок. Оборона, как и предполагал Горбунов, приобретала маневренный, очаговый характер. Из комендатуры подоспела группа поддержки во главе с капитаном Кондратьевым…
Теперь пограничники держались уже увереннее и хладнокровно. Все, чему учили их командиры – меткая стрельба, штыковой бой, маневр – пригодилось. И все, что они приобрели, воспитали в себе за годы службы: сила, ловкость, бесстрашие, упорство, товарищеская выручка – тоже пошло на пользу.
Фашисты все наседали и наседали, сожгли половину деревни, топтали нашу землю – все это рождало гнев и удесятеряло силы. И еще были обида и недоумение. Советская земля, священная и неприкосновенная, захвачена фашистами! И никто, кроме заставы, не останавливал их. Никто! Не ответили наши батареи у Высоко-Литовска, не примчались наши самолеты с ближних аэродромов, не подошли части Красной Армии. Как же так? «Чужой земли не надо нам ни пяди. Но и своей вершка не отдадим», – так твердилось везде и всегда. И вдруг…
В 12 часов Горбунову доложили, что есть убитые и раненые. Погибли на вышке два красноармейца, в том числе и стрелок Амансеит Мусурупов. Тяжело ранен в живот ефрейтор Михаил Бричев…[3-6]
Деревня и часть заставы горели.
!Застава дерется почти в полном окружении. Никакой помощи пока не видно. И приказа отступать тоже нет. Телефонной связи с Волчиным, Брестом и соседними заставами давно нет. Значит, придется драться до последнего патрона, до последнего человека.
Горбунов принимает решение закопать железный ящик с документами…
Против горстки пограничников немцы сбрасывают парашютный десант с небольшой высоты. Невероятно, но так было!!! Кольцо вокруг пограничников замкнулось.
Прорвать окружение Горбунов поручил политруку Горбачеву. «Возьми станковый пулемет, ручной, отделение Абдрахманова и выдвинься к мельницам, – сказал Горбунов. – Как только будут подходить – ударь по ним из всех видов оружие. Давай!»
… Горбачев бежал к мельницам. И вслед за ним бежал всегда молчаливый и застенчивый, а тут ставший злым и решительным Абдрахманов, бежали бойцы его отделения и пулеметчики. Стучали на кочках колеса «максима», цеплялись за длинные травы сапоги пограничников.
Добравшись до мельницы, пограничники залегли на гребне холма, в таких же старых, оставшихся от первой мировой войны, окопчиках, как и по северо-западной окраине Новоселок. Немцы уже освободились от своих парашютов и теперь растягивались в цепочку. Их было человек двадцать.
Младший сержант Абдрахманов со своим отделением был в самом центре обороны. Слева – ручной пулемет. Справа – станковый. Абдрахманов пересчитал своих бойцов. Их было семь человек. «Ничего, выстоим, – решил он. – Будем стоять».
На самом деле Абдрахманова звали Галиюллой, а не Иваном, как записали его в списке личного состава второй заставы. Галиюлл был наполовину татарин, наполовину казах, родился в казахском ауле, в бедняцкой семье. Мать его была совсем неграмотной, а отец мог читать только молитвы на арабском языке. Зато сам Галиюлл окончил в Алма-Ате два курса сельскохозяйственного института. Он жил в городе у старшего брата Хабибулла, отслужившего в Красной Армии в кавалерийском полку снайпером.
Политрук Горбачев приказал подпустить десантников поближе, забросать гранатами и опрокинуть штыковым ударом. «Ну, что ж, это тоже можно, – рассудил Абдрахманов. – Ударим штыком». Он был согласен бить любым оружием. Лишь бы бить фашистов. Лишь бы бить! И когда политрук поднял пограничников в контратаку, Галиюлла Абдрахманов, командир отделения и кандидат в члены партии, рванулся на врага впереди всех и сразу же, с ходу пристрелил двоих. Потом увидел их командира, который бежал с пистолетом в руке, и ринулся на него. Офицер выстрелил почти в упор, но промахнулся. И тогда Абдрахманов всадил в него штык.
Вспоминает Паневский Иван Григорьевич, в 1941 г. житель деревни Новоселки:
— Абдрахманов – заколол штыком СВТ немецкого майора [2].
Но в это время рядом разорвалась граната, и Галиюлл почувствовал, как ему обожгло правый бок, падая в окопчик, он потерял сознание. Парашютный десант был уничтожен. Но атаковали все новые и новые силы фашистов. Бой продолжался. Поднятые по тревоге за несколько часов до войны, пограничники Василия Горбунова, дорого отдавали свои жизни [3-7].
Огромная заслуга С. Мартьянова в том, что он смог собрать материалы и доказать, что 22 июня 2 застава 17 Брестского Краснознаменного погранотряда смогла подготовиться и дать достойный отпор врагу. Командир заставы, младший лейтенант Василий Горбунов смог взять ответственность на себя и встретить войну со своей заставой, 60-ю бойцами – так, как было положено по уставу и велению сердца.
В Москве в музее погранвойск СССР Сергей Мартьянов находит документы погранотряда и на 25 странице читает:
— 2-я застава. 22.6.41. в 01.00. на заставу пришел солдат немецкой армии, который сообщил, что в 4 часа утра Германия нападет на СССР. Начальник заставы показания солдата донес коменданту участка и заставу изготовил к бою [3-8; 4].
Писатель С. Мартьянов ездил в Новоселки и собирал воспоминания жителей села о жарком бое 22 июня. Те помнят о подвигах Амансеита Мусурупова, Павла Капиноса, Ивана Бузина, Галиюллы Абдрахманова и других.
Трагично сложилась судьба Галиюллы Абдрахманова. В селе Корсики Смоленской области писателю удалось разыскать Гавриила Ивановича Тупицына. Войну он встретил в Новоселках, на строительстве долговременных огневых точек пограничного укрепрайона. Гавриил Иванович хорошо помнит Абдрахманова – они вместе сражались. По просьбе С. Мартьянова он написал о своем друге. Письмо его интересно и передает любопытные детали о нашем земляке.
«И вот в бою с немцами наступил критический момент. В тылу заставы у ветряных мельниц. Они выбросили воздушный десант – человек двадцать парашютистов… Я видел, как Абдрахманов пристрелил двух немецких солдат, а третьего – офицера, который возглавлял десант, заколол штыком.
Все было бы хорошо, да во время боя возле Абдрахманова разорвалась вражеская граната, и он упал в окопчик. А тут и меня ранило осколком снаряда, и я потерял сознание. Очнулся в темном пустом доте, куда меня затащили товарищи. Дот строила наша команда, но так и не успела достроить. В нем я пролежал трое суток и не знал, кто вокруг – наши или немцы. Очень хотелось пить. Ночью я выбрался из дота и пополз к ручью. Меня подобрали здешние крестьяне и отнесли в деревню Новоселки. Тут я и узнал, что заставы уже нет, наши везде отступают и что немцы взяли Минск. Значит, я остался как бы в плену.
Горько стало на душе: лучше бы, думаю, уж убили. Меня положили в сарай одной местной жительницы. Там уже лежали наши раненые ребята-пограничники: Бузин, Кругликов и Абдрахманов. Бузин и Кругликов были ранены в ноги, я – в спину, а младший сержант Абдрахманов – в бок. Словом, положение наше было тяжелое, но мы духом не падали. В сарай приходили женщины и ухаживали за нами. Приносили еду, питье, лекарства, перевязывали нас. Большое им спасибо!
Абдрахманов был среди нас самым старшим и самым грамотным. Он окончил несколько курсов не то техникума, не то института – не помню сейчас. Вспоминал свой Казахстан и все жалел, что не может бить гитлеровцев. А вообще он был очень тихий, даже застенчивый.
Ближе к осени нас разобрали по хатам жители Новоселок. Абдрахманов стал жить в семье Ивана Федоровича Конончука. А еще нам помогали Мария Андреевна Ушакова, Константин Козловский, Петр Яцкевич. Благодаря их заботам мы оправились от ранений и стали подумывать, как бы уйти к партизанам. Но получилось так, что меня и Абдрахманова схватили немцы и увезли в Брест, в тюрьму. Выдал, наверное, солтыс – староста.
Ну, сидим мы в тюрьме неделю, вторую. Среди пленных был бывший пограничник Шиленко, демобилизованный в 1940 году, да так и оставшийся жить в тех краях. Абдрахманов стал уговаривать нас бежать. Раз уж попались к фрицам, пощады от них не жди. Надо уходить.
Нас погнали в баню, и в бане оставили ночевать. А утром должны были доставить на вокзал, посадить в товарные вагоны и увезти в Германию. Такой слух прошел. Абдрахманов сказал: «Если сейчас не убежим, то никогда не убежим. А я лучше умру, чем буду работать на проклятых фашистов». И такая ненависть светилась в его глазах и решимость! Я и Шиленко согласились бежать вместе с ним.
Окна в бане на первом этаже были с решетками, а на втором – без решеток. Мы решили прыгать по очереди. Абдрахманов, как старший по званию, сказал, что будет прыгать последним, чтобы в случае чего прикрыть наш отход. Внизу ходил часовой, как только он скрылся за углом, Абдрахманов скомандовал: "Прыгай!". Первым прыгнул я, вторым – Шиленко. Мы отбежали метров на триста от бани и услышали выстрелы. Абдрахманов был убит часовым, подоспевшим из-за угла. Так погиб наш верный друг, отдав свою жизнь за то, чтобы мы спаслись».
Вспоминает Паневский Алексей Игнатьевич, в 1941 г. житель деревни Новоселки:
«Об Абдрахманове – ниже среднего, чернявый, скуластый, диковатый. Говорит, что около мельницы, у дороги на Величковичи, он сражался и заколол немецкого офицера штыком. Был ранен, скрылся в схроне-погребе через дорогу. Немцы стреляли, не заходя в погреб. Остался там тяжело раненый – вырван бок, легкое просматривалось. Забрали оттуда люди и сложили в сарай, где было еще 6 раненых. Шла немецкая санитарная часть и перевязали (перед этим их хотели отвезти за Буг, но не было переправы, вернулись, а тут – немецкая санчасть). И он стал жить у наших [в деревне Новоселки]. Потом в тюрьму [в город Брест], оттуда сбежал, но по нему ударил немецкий солдат, и он погиб»[2].
Вспоминает Ушакова Мария Андреевна, в 1941 г. жительница деревни Новоселки.
«Возле нашей ветряной мельницы нерусский пограничник убил 2-х немецких солдат и офицера, спускавшихся с горы. Когда у него не стало патронов, он спрыгнул в окопчик, а немец в него бросил гранату. Его день на третий наши деревенские принесли в сарай к Кулинич Анне Васильевне. Я ходила ухаживать за ним, носила еду.
Когда нерусский (это был Абдрахманов) подлечился, его, а также Тупицына, Шеленко и Коваленко всех в гражданской одежде увезли в село Мотыкалы, чтобы потом увезти в Германию (но это была Брестская тюрьма). Они со 2-го этажа тюрьмы стали выскакивать: Шеленко, потом Тупицын, потом Абдрахманов. В него и выстрелил немецкий часовой, который как раз обогнул тюрьму кругом. Здесь [Абдрахманов] и погиб. У него она брала на хранение партбилет, но все документы сгорели при пожаре во время оккупации» [2, 3-9].
Сергей Мартьянов вспоминает:
«30-го декабря 1963 г. я рассказал по телевидению о подвиге Абдрахманова. И вот, 2-го января 1964 г. телефонный звонок: «Товарищ Мартьянов? С Новым Годом, с новым счастьем! Я – брат Ивана Абдрахманова» – «Очень рад. Приходите». Через 40 минут он пришел. Крепкий, краснолицый, в нагольном полушубке, белых валенках и галошах, которые он снял в прихожей. Крепко стиснул мою ладонь. На лацкане пиджака – значок мастера спорта СССР. Снайпер (с 3-х выстрелов убил 3-х джейранов на расстоянии 500 м). Говорит: «Может, это и не мой брат. Но выяснить нужно» [5].
Спустя месяц мы выступали по телевидению с ним вместе. Хабибулла рассказывал о своем брате, которого звали не Иваном, а Галиюллой. Я говорил об его командире Василии Горбунове, о политруке Леонтии Горбачеве. Передачу смотрели и в Узбекистане, и в Киргизии» [3-10].
Сергей Мартьянов 2 января 1964 г. записывает воспоминания Хабибуллы Абдрахманова, брата Галиюлла:
Семья наша из Эмбешибекского района, из аула №2, село Байдала (Кокчетавская обл., оз. Корту-коль, районный центр Степняк). В 1930 г., отселили в село колхоз Жана-Арка. Семья крестьян-бедняков, безземельные. Отец казах – Абдрахман Хаймуллинов. Мать татарка – Бадриниса. Оба неграмотные. Отец знал молитвы по-арабски и все. Сначала был в кооперативе (лавке) на станции Макинка, потом семья вступила в колхоз. Отец умер в 1933 г. Мать умерла в 1941 г.
Перед войной: старший брат Абдулло (Абдурохман), старший брат Курмангали – он был учителем (погиб на Волге), Галиюлла (Иван), я – Хабибулла, младший брат Мухаммед-гали, младший брат Валлиула (преподаватель), младшая сестра Загира.
Брат Абдрахманов Галиюлла (звали еще его Бабай – беззубый) родился в ауле №2, село Байдалы Эмбекшельдерского района Кокчетавской области. Иван начал учиться в ауле, потом в Алма-Ате. Я Галиюллу «взял к себе (в Алма-Ату), чтобы он глаза открыл». Он поступил и проучился два года. Потом ушел в 1932 г., не закончив сельскохозяйственный институт в Алма-Ате. Жил Иван дома в Алма-Ате. Приехал товарищ и позвал в Подгорный летом 1933 г.
Иван пошел в армию 1938 г. – 1939 г. Иван был простой, застенчивый, исполнительный, медлительный, хладнокровный. Когда приехал из Подгорного, стал уже свободней, активней. Сам брат выглядит очень молодо. Работал в райкоме комсомола в Уйгурском районе в селе Подгорном. Призывался из села Подгорный Талды-Курганской области. Комсомолец. Холостой. Из армии брат писал, что живет хорошо.
Война задела всю семью (в ней было 6 братьев и 1 сестра) Мужчины воевали все шестеро. Старший брат ранен под Ленинградом. Второй брат пропал (Курмангали) под Харьковом. Иван был 3-й. Четвертый брат – Мухамедгали – погиб в стройбатальоне. Вали – шестой брат – воевал, был в плену, сейчас инвалид (ранен в позвоночник), кандидат в члены партии».
Из моей переписки:
Майя Абдрахманова, 9 марта 2017 г.
«Здравствуйте Лайла Сейсембековна! Прочла Вашу статью про воинов казахстанцев-защитников Брестской крепости. Продолжаю поиски, начатые еще в далекие 60-е годы моими дедами. Об одном – Абдрахманов Галиолла (Галиулла) – есть упоминание в документальной повести 1963-1964 гг. «Первые залпы» Сергея Мартьянова. В книге подчеркивается, что по-русски его звали Иван, так и записан Абдрахманов Иван, служил младшим сержантом 2 погранотряда 17 погранзаставы в деревне Новоселки (получается, он не защитник Брестской крепости, а участник боев в районе города Брест или Брестской области). Вы нигде не встречали такое имя? Может быть, именно Вы прольете еще света на эту историю? Отвечая Вашими словами «МНЕ ЭТО НУЖНО». Буду ждать Вашего ответа, с уважением Майя Абдрахманова».
«Дорогая Майя! Очень рада Вашему письму. Я выслала Ваше письмо российским поисковикам. У нас есть некоторые материалы о Вашем деде, мы их соберем и вышлем. Прошу Вас выслать любые воспоминания, письма, документы, фото, которые есть о Вашем деде. Спросите своих родственников, пусть поделятся воспоминаниями, как искали раньше. В общем, нужны любые материалы. Есть ли довоенные фото? Да, Галиулла Абдрахманов не являлся защитником Брестской крепости, но мы собираем материалы и о пограничниках из Бреста. Я все же собираю материал на 2 книгу. Хочу написать и о пограничниках. Как Вы узнали обо мне? Расскажите о себе: кто Вы, откуда?
Будем на связи.
9.03.17
Ещё раз, здравствуйте! Меня зовут Абдрахманова Майя. Мне 44 года, я из г. Кокшетау. Об Абдрахманове Галиулле, историю о пограничнике слышала в студенческие годы, но не расспрашивала, о чем сейчас сожалею. Ведь сейчас уже и из дядьев моих никого не осталось. Помню только дед говорил «Русский Иван». В книге Сергея Мартьянова «Первые залпы» о пограничниках я прочла о нем, сделала запрос в мемориал Брестской крепости. На имя Галиулла они ничего не ответили, а по Абдрахманову Ивану написали и место рождения совпало. Сотрудники мемориала дали почту исследователя пограничников Владимира Тыльца, он ответил мне. Но даёт те же сведения, что и Сергей Мартьянов, а он, как оказалось (Владимир Тылец выслал сканы его рукописей) встречался в 1964 или 1965 году с ещё одним братом (вернувшимся с войны) Хабибуллой. В результате исследований Сергей Мартьянов, я так понимаю, пришёл к выводу, что Иван это и есть наш Галиулла. Других каких-то новых сведений добыть не могу. 100% подтвердить тоже. Партдокументы Галиуллы сгорели у женщины, у которой он их оставил. Документы погранзаставы, естественно, тоже пропали, сгорели, уничтожены. Очень хочу узнать, какую информацию скажут Ваши поисковики. Буду ждать от Вас вестей. С уважением, Майя».
Майя выслала мне документы Галиуллы. На полстранички автобиография, написанная его рукой 17 июня 1939 г. Все время считалось, что Галиулла 1916 года рождения, как выяснилось по автобиографии – 1915 г. В это время он был беспартийным. В личном листке по учету кадров имеется производственный стаж с 1928 года: колхозник, 2 года учеба в сельхозинституте, делопроизводитель, учеба в учебном комбинате связи, работа журналистом на Центральном телеграфе, статист, бухгалтер, преподаватель. Имеется заполненная в учкомбинате в 1936 году производственная характеристика [6].
В записных книжках С. Мартьянова, хранящихся в Центральном государственном архиве Республики Казахстан, имеется переписка С. Мартьянова и М.И. Зинина. Здесь также много новых материалов. Зинин Михаил Данилович, служивший вместе с нашими земляками на 2 заставе, родился в Татарской АССР и призван был из Чкаловской области. Но после войны проживал в Караганде, поэтому его ошибочно считали сначала призванным из Казахстана. В его воспоминаниях интересные факты по нашим героям статьи. Первоначально считалось, что на вышке погибли ефрейтор Н. Бедило и А. Мусурупов, но выяснилось: Бедило с Зининым отступали на восток вместе [5].
Литература:
- Ахметова Л.С. 1941. Брестская крепость. Казахстан – Алматы, 2016. — 623 с. /602/
- ЦГА РК, Архив С. Н. Мартьянова. Записные книжки. Зинин Михаил Данилович, в 1941 г. — замполитрука 2-й пограничной заставы 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда
- Мартьянов С.Н. Первые залпы. Документальная повесть. – Алма-Ата: Жазушы, 1966. – 179 с. /1 – 33-34 с.; 2-39-41; 3-48-49; 4-82; 5-89-90; 6- 98-99; 7-106-108; 8-122; 9-152-154; 10-170-171/
- Музей погранвойск СССР, папка 170, д.5, л.25
- ЦГА РК, Архив С. Н. Мартьянова. Ф. 1897, оп. 1, д. 168ж, лл. 1-17.
- Архив семьи М. Абдрахмановых – Кокшетау, Республика Казахстан
Фотографии:
- Фотография Галиюллы Абдрахманова – 1939 г. из книги С. Мартьянова «Первые залпы»,
с. 117.
- Пограничная вышка – ближний план
- Пограничная вышка вдали
- Схема «Оборона 2 пограничной заставы 22 июня 1941 г.» из книги С. Мартьянова «Первые залпы», с. 113
- Автобиография Г. Абдрахманова (архив семьи Абдрахмановых)
Слова благодарности:
1. Центральному государственному архиву Республики Казахстан
2. Поисковикам России: а) Ефименко Андрею (Новосибирск); б) Фомину Юрию (Брянск)
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.