Редакция публикует фрагменты из книги казахстанского бизнесмена Руслана Азимова и московского журналиста Виктора Шацких – «Политически некорректные диалоги на темы новейшей истории».
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4., Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10., Часть 11, Часть 12
***
– Руслан, как ты помнишь, в марте 1995 года опять случился политический кризис. Хроника у него такая. За год до кризиса проходили выборы в парламент. Кандидата в депутаты Татьяну Квятковскую (я хорошо её знал по совместной работе в «Казахстанской правде») к выборам не допустили. Татьяна всюду жаловалась, но ей отвечали: всё законно.
Татьяна КВЯТКОВСКАЯ. (Фото: RFE/RL)
Выборы состоялись, парламент начал работать, Татьяна всё писала кассационные жалобы. Так прошёл год. Наконец 6 марта 1995-го, в канун женского праздника, главный суд страны – Конституционный – сделал Татьяне подарок. Суд признал, что Квятковскую сняли с дистанции незаконно! С нарушением статьи 60 Конституции Республики Казахстан. И что теперь весь парламент по этой причине незаконный.
Президент Назарбаев внёс возражение на постановление Конституционного суда. Но суд отклонил возражение президента!
Озадаченный Назарбаев в тот же день снова обратился в Конституционный суд — с запросом о правовых последствиях постановления от 6 марта. Суд подробно и строго ему разъяснил: из постановления следует, что выборы год назад проходили с нарушением Конституции, и на этих неконституционных выборах был избран неконституционный парламент. Теперь надо его распустить, а президенту делегировать дополнительные полномочия. До новых выборов в парламент.
Президент, как человек законопослушный, с этим решением согласился.
Сразу же появилась та самая шутка: в России парламент разгоняли танками, а у нас одной Таньки хватило.
Татьяна Квятковская, несмотря на юмор ситуации, держалась серьёзно, как и её адвокат Фёдор Абраменко. Однако серьёзней всех держался американский посол в Казахстане Уильям Кортни. Он заявил в интервью газете «Панорама», что такое решение суда — это торжество демократии в вашей стране. И что Казахстан теперь представляет собой не ученика, а учителя демократии.
Я, кстати, до сих пор не знаю, стебался Кортни или на самом деле поначалу не понял что к чему. Он был довольно простодушный человек.
14 марта 130 депутатов Верховного Совета приняли обращение к избирателям, к парламентам и к международным организациям, в котором назвали решение суда и его толкование актами не правового, а политического характера.
В тот же день 72 депутата из их числа заявили о начале трёхдневной голодовки. 16 марта уже только 22 депутата отказались покинуть здание Верховного Совета. В основном это были «голодранцы» вроде Владимира Чернышёва. Так называли своих коллег «правильные» депутаты, которые не лезли на рожон.
В общем, ряды несогласных таяли. Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков.
Через месяц, 29 апреля, вместо выборов президента состоялся референдум о продлении его полномочий. Детский сад в новейшей казахстанской истории закончился. До этого момента у некоторых людей в оппозиции сохранялась иллюзия, что надо ещё немного постараться, и в стране наберётся критическая масса настоящих граждан, которые не дают и не берут взяток и не молчат в тряпочку, когда власть беспредельничает. В общем, что ещё чуть-чуть — и заведётся «мотор» демократии.
Кто-то над этими наивными оппозиционерами потешался. Кто-то смотрел и думал: ну да, вы хорошие ребята, но вас мало, вас снесут, и что я как дурак всё брошу и пойду с вами флагами махать? У меня дело, у меня семья, её кормить надо.
– Вот именно так. Совершенно верно.
– Да. А потом их действительно снесут – и на месте наивных демократов появится «оппозиционер» Кажегельдин. Он был по-настоящему крутой. Это все понимали. Но демократия для него просто покрой пиджака. Вот такой костюм был в моде, и он его надел. Кажегельдин мог бы и бурнус надеть или отрастить пейсы – всё, что понадобится.
С тех пор иллюзии давно кончились, и все знают, что в оппозиции, в общем, та же самая публика, что и во власти.
– Что-то у нас опять много политики.
– Я не мог обойти важнейшие события современности.
– Ну, мы их обсудили. Давай поговорим об экономике. Мы, кстати, забыли отразить развитие одного интересного сюжета. В конце 94-го года правительство максимально упростило процедуру получения разрешений на вывоз за границу сельскохозяйственного сырья. Это было очень важное решение. Оно должно было создать стимулы для развития сельского хозяйства и вообще для подъёма села. Резко уменьшить взяткоёмкость экспортных процедур. И, в принципе, многое получилось. Но сопротивление было очень сильное.
– Я хорошо помню эту историю. Там ещё «Казахстанская правда» напечатала статью заместителя начальника договорно-правового отдела Министерства промышленности и торговли. Этот замначотдела резко критиковал решение правительства! В правительственной газете. Такой неслыханный плюрализм меня очень заинтересовал. Я позвонил Есимову, он был тогда вице-премьером, и попросил прокомментировать ситуацию. Есимов откомментировал её со сдержанным возмущением. Каких-то резких оценок и обвинений я от него не добился.
– Не его стиль.
– Да. И я написал в заключение: если скромный замначальника отдела Минпромторга с отвагой камикадзе нападает на Кабинет Министров, то я вижу два возможных объяснения. Или Кабмин сделал настолько несусветную глупость, что для честного клерка наступила ситуация «не могу молчать», и он грудью упал на амбразуру. Или же в результате принятых Кабмином решений скромный клерк и его коллеги потеряли что-то лично для них очень дорогое.
– Вот благодаря этим решениям об упрощении вывоза сельхозпродукции наша биржа, МКАБ, наделялась функциями контроля за экспортными ценами. Мы должны были следить, чтобы экспортёры их не занижали. У нас к тому времени была полная информация о международных ценах, о стоимости поставки на разных условиях, о допустимых скидках и так далее. Поэтому специалисты МКАБ могли безошибочно выявить демпинг и прочую «химию».
Наша работа оказалась эффективной. Поэтому весной 95-го биржевикам доверили контроль за ценами не только на сельхоз-сырьё, но и на другие виды экспортной продукции. Это уже были другие объемы, другой уровень ответственности. Экспортные цены по некоторым позициям сразу повысились на 30-40 процентов! И налогов, естественно, теперь намного больше поступало в бюджет.
Это не всем экспортёрам нравилось. Нам, бывало, серьёзные люди говорили без угрозы так, но с удивлением: «Ребята, а вы чего делаете-то? Куда лезете?». Я отвечал: «А что я могу изменить? Меня же легко проверить. И я крайним окажусь». Вроде действовало, поскольку никого из нас не убили, но напряжение было сильное.
– Вы же на этом зарабатывали трудовую копейку? Или бесплатно всё делали?
– Мы получали 0,1 процента от экспортной стоимости товаров. А в бюджет приносили раз в триста больше. Но в 96-м премьер-министр Кажегельдин стал сокращать список экспортных товаров, цены на которые подлежали экспертизе. Оттуда постепенно вывели чёрные, потом цветные металлы, потом попытались вывести нефть. С первой попытки им это не удалось. Был эпизод, когда мы ходили в президентский совет с жалобой на постановление Кабинета Министров, и Президент принял Указ, отменяющий это постановление. Но формально постановление до сих пор действует.
– Теперь мы приступаем с тобой к обсуждению эпопеи с передачей крупнейших казахстанских предприятий в управление иностранным инвесторам. Эпопея началась как раз в 95-м году и до сих пор не закончилась. В том смысле, что это и сегодня очень опасное место. Спящий вулкан. Он вас ещё сильно тряхнёт, попомни моё слово.
– Ты думаешь, были другие решения у этой проблемы? Которые бы устроили всех?
– Не знаю. Я же простой летописец, даже без экономического образования.
Хронология у эпопеи такая. Вначале казахстанское правительство во главе с Кажегельдиным объявило общественности: «Мы дадим иностранцам, имеющим большой технологический и менеджерский опыт, наши заводы и комбинаты всего лишь в управление. Лет на пять. А там видно будет». Самое интересное развернётся в 96-м, тогда и поговорим про «Джапан хром корпорейшен» и других «японцев». А в девяносто пятом случился громкий скандал вокруг Карметкомбината. Его как-то вдруг стало лихорадить. Мне рассказывали знающие люди, что кризис на комбинате был в значительной степени организован искусственно, но я этого утверждать не стану.
В общем, так ли, иначе, но правительство решило продавать Кармет в частные руки. Сначала его отдали Булату Абилову и австрийской компании. Потом Бутю и австрийцев отставили и отдали комбинат группе компаний Айзеберга-Лучанского. Бутя официально заявил, что отдельные госчиновники торпедируют курс президента на развитие отечественного бизнеса. И что от этого зависит судьба не только Карметкомбината, но и демократических преобразований в республике. Подал в суд на Госкомимущество. Но Высший арбитражный суд отклонил иск.
До октября Карметом рулили Айзеберг-Лучанский, но затем правительство пришло к выводу, что у комбината выросла кредиторская задолжность, что он не может расплачиваться за поставки угля. Кармет продали Митталу, который до сих пор им и владеет.
В общем, Кармет — это был очень большой и аппетитный кусок. Сразу несколько хищных, но не очень крупных рыбёшек пытались его заглотить. Каждая из них выдавала себя за большую акулу, но некоторые, как Абилов, ещё и за дельфина.
В конце концов, одна из рыб всё-таки сошла за акулу. Потом она действительно наела себе бока. А хороший писатель и «правильный» депутат Иван Щеголихин как раз в то время процитировал в газете стихи Есенина:
Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе.
Демократы, помню, сильно возмущались: и это писатель! Властитель дум! И это народный депутат!
– Я вот сейчас подумал о том, что мы – и Казахстан, и Россия – живём как бы сразу в двух исторических эпохах. И это многое объясняет. В одной эпохе руководителей страны уже принято выбирать. Принято относиться к ним как к наёмным специалистам. Присматривать за ними, потому что с большими ценностями эти люди работают. В Америке и в Европе дело в основном происходит именно так.
В другой эпохе правитель это скорее отец, ну, или старейшина, глава рода. Отца не выбирают и даже не критикуют. Он может выслушивать советы, но решения принимает сам. Попытки в чём-то обвинить отца и просто вмешиваться в дела управления, «требовать правды» – воспринимаются не только отцом, но и всеми другими старшими родственниками как святотатство. Со всеми вытекающими последствиями.
– Но аналогия эта всё-таки не до конца верная, потому что отец один, а правителей на памяти каждого поколения несколько. Новый правитель обычно меняет курс и даже объявляет предшественника тираном. Ну, или волюнтаристом, коррупционером. Смотря какой запрос времени. Тогда подданные говорят, что у них будто пелена упала с глаз! Что они как под гипнозом жили!
– Да, подданные… Я вот смотрю, как у вас из Путина начали делать Брежнева и думаю: если порядочному и вполне адекватному начальнику с утра до вечера говорить, что он выдающийся и небывалый в истории – то через сколько лет такой человек начнёт бронзоветь?
Из-за того, что правитель у нас и у вас с одной стороны как бы наёмный менеджер, а с другой почти батюшка-царь и сам себе закон, он иногда оказывается в сложном положении. Не по своей вине. Что бы он не сделал, что бы не предложил, все говорят: гениально!
– Двигаемся дальше. Ближе к осени 1995 года Олжаса Сулейменова отправили послом в Италию. Потом состоялся референдум, на котором приняли новую Конституцию Республики Казахстан. Ещё более пропрезидентскую.
Примерно в это же время в «Караване» была опубликована наша с Сапой Мекебаевым статья «Освоение целины-2: правительство переедет, как только найдёт деньги».
Вот цитата оттуда: «Глубокая засекреченность всего, что касается переноса столицы, трудно поддаётся объяснению. Не диверсионную же школу переводят на целину, а родное правительство. Чего бы темнить?..
Коллеги из пресс-службы президента и кабинета министров стойко держались той версии, что им ничего не известно и не реагировали ни на уговоры, ни на лесть. Вот вся информация, которую от них удалось получить:
Адил Ибраев, заместитель руководителя пресс-службы президента:
-А зачем вам это нужно знать, для чего?
Амиржан Косанов, пресс-секретарь премьер-министра:
— Правительство пока не предпринимает активных действий по переносу столицы. Расчёт затрат, необходимых для этих целей ведётся, но ещё не закончен».
Продолжение следует
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.