Редакция публикует фрагменты из книги казахстанского бизнесмена Руслана Азимова и московского журналиста Виктора Шацких – «Политически некорректные диалоги на темы новейшей истории».
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4., Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10., Часть 11.
***
– В январе 94-го опять повысили цены. Премьер-министр РК Сергей Терещенко сказал: «В 1994 году нам предстоит пройти самый тяжёлый и неприятный участок пути». Через два с половиной года эти слова повторит новый премьер Кажегельдин. Он так скажет про 97-й год. Вообще, начиная где-то с 1985-го, начальники нам постоянно говорили, что годика два нужно потерпеть, а потом начнётся подъём.
– На самом деле они с 1917-го так говорили.
– В 94-м до подъёма было очень далеко. И в Казахстане в то время ещё оставалась реальная оппозиция. В январе у нас в «Караване» опубликовал большую статью Газиз Алдамжаров, бывший председатель Контрольной палаты Верховного Совета. Статья называлась «Отсутствие ответственности у руководства ведёт к краху государства». Я помогал её готовить. Там очень мощный шёл накат на исполнительную власть.
Потом Олжас Сулейменов тоже у нас напечатался. Он писал: президент это не от бога, а от людей. Придёт время, мы определимся с персоналиями, зачем торопиться.
Олжас CУЛЕЙМЕНОВ
– Олжас Сулейменов для меня молодого был кумиром. Яркий, талантливый поэт. Казах, которого знают в Москве. Когда я сейчас какой-то негатив слышу, я ухожу в те годы…
Я думаю, с ним поступили грамотно и деликатно… Он уехал в Европу, ему всё обеспечили, и в конце концов он всё понял правильно.
– С Олжасом Сулейменовым поступили деликатно. С Газизом Алдамжаровым, в общем, тоже. Со Своиком, который, правда, на первое кресло не претендовал, а только на второе, тоже ничего ужасного не случилось. Правда, где-то в 1997 году киргизские хулиганы несильно стукнули его в Бишкеке по голове, через неделю он уже и повязку снял.
Но в результате – такое огорчение: блин, а ведь некем заменить ноль первого. Никого рядом не поставишь!
– Я плохой политик. Что ты от меня хочешь услышать?
– Вот, допустим, когда в 1994 году люди собирали подписи против перекраивания Конституции. И этих людей бы поддержали. И в Конституции жёстко прописали норму: два срока и всё.
– Она там есть.
– И она бы соблюдалась. А через год, в девяносто пятом, должны были состояться выборы. И была бы настоящая конкуренция.
– А кто мог составить Назарбаеву конкуренцию на выборах в 95-м?
– Тогда и Олжас Сулейменов мог бы, и Алдамжаров, и Абильсиитов. И Ауэзов.
–Тебе видней. Я не понимаю, чего ты добиваешься от агронома?
– Хорошо. Теперь мы добрались по хронологии до появления в столице Казахстана будущего премьер-министра, а потом будущего главного смутьяна Кажегельдина.
– Он стал первым вице-премьером осенью 93-го. И довольно выигрышно смотрелся, надо сказать. Комок энергии.
– А я был первым алматинским журналистом, который сделал с ним большое интервью. Правда, гордиться тут особенно нечем. Я три часа проговорил с Кажегельдиным и ничего толком не добился. Он уворачивался, уходил от острых тем. Тогда ему не нужна была шумная известность.
– А зачем он вообще согласился на интервью?
– «Караван» настырно добивался этой встречи. Мы видели, что новый вице-премьер очень перспективная фигура. А он не собирался откровенничать, но не хотел и обвинений в закрытости. Поэтому просто отбыл повинность.
Да, я сейчас вспомнил один характерный эпизод, связанный с Кажегельдиным. В конце мая 94-го он вместе со своим пресс-секретарём Косановым приехал менять менеджмент в «Казахстанской правде». То есть, говоря по-простому, снимать главного редактора и первого зама. Там Вячеслав Срыбных и Сергей Степанов в это время работали. Они были вполне лояльными к власти ребятами. Ну, время от времени печатали что-то остренькое, чтобы читатель совсем не заснул.
И вот они и другие участники этого исторического события рассказывали, как всё проходило. Когда Срыбных стал что-то в ответ на критику говорить о линии редакции, о том, что мы должны давать слово представителям разных направлений – Кажегельдин ему ответил: какая линия? Какие направления? Вы как окурки вот в этой пепельнице. Захочу, вытряхну в мусорную корзину, захочу, оставлю ещё полежать.
Эти слова произвели неизгладимое впечатление на Славу Срыбных и Серёжу Степанова. Вскоре они попросились на работу в оппозиционный «Караван».
А в октябре 94-го Кажегельдин уже стал премьером. Но про это мы будем в следующей главе вспоминать.
– Кажегельдина в конце концов не стало терпеть само казахстанское общество. Потому что таких случаев как с «Казправдой» было много. Многие поняли, что эти челюсти всё перекусят.
– А будущий великий демократ Сарсенбаев в то время верно служил президенту. Послушно перекрывал кислород негосударственным телеканалам. Вместе с Кажегельдиным. Или вот «Абилов-оппозиционер». Кто мог в девяносто четвёртом году поставить рядом два этих слова? Непредсказуема наша жизнь.
– Булат Абилов, я думаю, в то время был очарован Назарбаевым. Искренне. Кстати, нормальный парень. Мы с ним на одном языке разговариваем, когда встречаемся. Вот Алтынбека Сарсенбаева я меньше знал.
– Мне говорили друзья его юности, что Алтынбек, не будучи лидером по характеру, претендовал на лидерство. И способен был в последний момент переменить решение. Отказаться от договорённостей. И, может быть, именно это его погубило.
Вообще, что касается Булата и Алтынбека, то они в прямом смысле выкормыши Назарбаева. Он их обоих поднял с земли. Это происходило как раз в начале 90-х. Потом Алтынбек стал министром печати, вице-премьером, изобретательно душил оппозицию, все отлично об этом помнят, а дальше – оп-па! И он сам уже видный оппозиционер. И обличает режим.
А Булат по-пионерски, громче всех, клялся в верности президенту. Потом накопил достаточный ресурс и тоже стал мятежным и свободолюбивым.
Так проявляет себя суровый закон жизни: волчата подросли и начинают соперничать с вожаком за лидерство в стае. Только не надо рассказывать, что это имеет отношение к демократии. К борьбе за народное счастье.
Вернёмся, однако, в 94-й. Тут у меня записано «Ертысбаев»… Это к чему? А, ну да. Мы же с ним в Москву летали в 94-м.
Ермухамет ЕРТЫСБАЕВ
Ермухамет Ертысбаев был тогда ярким оппозиционным политиком. Сопредседателем Социалистической партии. Одним из самых активных депутатов парламента. Но парламент к девяносто четвёртому году «самораспустился». И впереди были новые выборы. А нам в «Караван» как раз в это время передали из Москвы, с Первого канала, такую просьбу: нужен прогрессивный казах, который бы выступил перед россиянами и объективно рассказал о межнациональных проблемах.
Я позвонил профессору Нурбулату Масанову, но его не оказалось в городе. Позвонил Ертысбаеву. Он сразу согласился. Ему это было полезно для избирательной кампании. Мы поехали в Москву, у меня там тоже были дела. Ермухамет хорошо выступил на телевидении. Я думал, что потребуется помощь: идеи какие-то подкинуть, или хотя бы формулировки подшлифовать, но Ертысбаев вежливо отказался, всё сделал сам и очень качественно. Наверное, ему было важно, чтобы потом не обвинили – мол, каравановцы тебе готовили текст. Мало ли как оно повернётся.
Дальше начались выборы в новый парламент, Ермухамет их проиграл. Напечатал у нас статью «Неудобных кандидатов отстреливают, не правда ли?» Какое-то время ходил в глубокой задумчивости. Но потом нашёл себя на государственной службе.
– Я думаю, Ертысбаев поступил грамотно.
–Так. Дальше у нас — о переносе столицы. Разговоры на эту тему шли в девяносто четвёртом году чем дальше, тем активнее. В июне я напечатал заметку, в которой прикинул, во что Казахстану может обойтись такое мероприятие. Получилось 10 миллиардов долларов. А доходная часть годового бюджета Казахстана составляла в то время примерно два миллиарда. И эти мои цифры пошли гулять по всем газетам, в том числе по зарубежным. Потом уже и депутаты их приводили.
– Думаю, насчёт десяти миллиардов ты действительно попал более или менее точно. Но сейчас уже больше потратили.
– А шестого июля 1994 года, в день своего рождения, Назарбаев окончательно «продавил» в парламенте вопрос о переносе столицы. Раньше он говорил так: мы не будем говорить о сроках, давайте определимся в принципе. И депутаты отвечали: ну да, в принципе-то может быть и надо переносить…
А теперь он сказал – поздно спорить, сами же соглашались.
И кто-то, кому было положено, добавил: ну давайте сделаем подарок Нурсултану Абишевичу в день его рождения!
– Качественная работа, что скажешь.
– Идём дальше: в августе «Караван» печатает статью уже упомянутого мной доктора наук Нурбулата Масанова и кандидата наук Нурлана Амрекулова «Будущее Казахстана без России невозможно». Масанов-Амрекулов это был знаменитый в те годы тандем. Два очень прогрессивных казаха. Смысл статьи такой, что Казахстан просто пропадёт, сгинет без России. Что, имея посередине огромную малозаселённую территорию, страна может развалиться и, скорее всего, развалится. Её растащат соседи.
Кстати, Амрекулов в наши дни пишет ещё более интересные статьи с противоположным пафосом: о том, что возвращение к Великой кочевой цивилизации – спасение для всех землян.
Одновременно с Масановым-Амрекуловым П.В.Своик в 94-м публикуется у нас с таким грозовым пророчеством:
«Недемократизированная власть скоро начнёт искать внешних и внутренних врагов, «сдавая» отработавших ресурс лидеров… списывая на них недостатки системы. От клановой борьбы недалеко до полного хаоса или его оборотной стороны – деспотии. В условиях Казахстана – это игра с огнём на открытой бочке с порохом»…
Я о чём сейчас подумал: всё очень быстро забывается. Даже если не трогать советский период с его марксизмом-ленинизмом и обещаниями построить коммунизм к 1980-му году, — сколько «железных» сценариев не сбылось уже в новейшее время! Сколько прогнозов сделано умными людьми – и похоронено.
– Многое, кстати, зря забывается.
Мне на днях Саня Шерман рассказывал: сейчас у нас в правительстве готовится проект закона о биржах, Саню позвали как ветерана биржевого движения и там один молодой замминистра говорит: надо, чтобы в законе о биржах было то, было сё…
Он им в ответ: да вы перечитайте, всё это есть в нашем законе! Принятом в 91-м году.
В общем, молодёжь каждые десять лет с большим энтузиазмом открывает для себя Америку.
– Да, вот так жизнь и устроена.
Вот ещё одна запись про 94-й: в книге Карлыгаш Еженовой «Свидетели» один из её именитых собеседников вспоминает: «Настроение тех лет у большей массы было нехорошим, мягко говоря. Я помню, в 1994 году, когда Президент выступал с докладом о реформах в сельском хозяйстве, обычных аплодисментов не было. Зал встретил его доклад гробовой тишиной, а потом загудел с возмущением – всё разрушим. Тяжёлая атмосфера — не недоверие, а осознание того, что их толкают на самоубийство»
– Те годы были – как тяжёлый горный переход. Кто-то дыхание сбил, кто-то ногу натёр и разнылся… Или как хирургическая операция. Больно, тяжело, но необходимо.
– Сельскохозяйственные реформы в 1994 году заключались в основном в отмене государственной поддержки бывших совхозов и колхозов. Их отпустили на волю волн. Выплывут – значит выплывут. А потонут – «что ж мы, не найдём денег, чтобы хлеба купить за границей»? Это были слова нового премьер-министра Кажегельдина.
– Ты знаешь, что касается недовольства реформами – вот когда «зал загудел с возмущением» – там не всё так просто. Много было личных и даже корыстных причин для недовольства. С отменой дотаций и субсидий для сельского хозяйства чиновники лишались кормушки. Вот они и «гудели».
– Ну и что? Надо было ловить воров, сажать их в тюрьму. Следить, чтобы субсидии доходили по назначению. Лечить, в общем, больную руку, а не отрубать её по локоть.
Вообще, переход к рынку в Казахстане и в России оказался запредельно тяжелым. И нам говорят, что по-другому было нельзя. Но это неправда. Например, в Белоруссии и в Китае государство продолжало активно влиять на ситуацию, смягчать её.
А нас и у вас что в это время происходило? Вот, значит, середина 90-х. Сельское хозяйство в полном провале, селяне бедствуют. Они никому не нужны. И горожане, которые работали на заводах, тоже никому не нужны. Заводы почти все остановились. «Новые казахи» и «новые русские» ездят, смотрят, выбирают среди колхозов и заводов такой, который можно быстро поднять – и поднимают. У вас в сельском хозяйстве этим занимались зерновые компании, помнишь наши с тобой диалоги на эту тему в «Караване» в 1995-96?
– Конечно.
– Зерновики покупают для этих колхозов новую технику, начинают людям зарплату платить, приводить в порядок землю. Получают урожаи, выгодно продают. Снова платят зарплату. Жизнь в таком посёлке потихоньку налаживается. А остальные колхозы, 70-80 процентов, так и лежат на боку. Ветер свистит в цехах и в коровниках. Шифер с них сняли и продали.
А в это время не только в сказочной стране Китай, про которую мы мало чего понимаем, но и в Белоруссии был совсем другой подход. Там «батька» держал на плаву все низкорентабельные совхозы и заводы. Даже когда «в ноль» они работали или с убытками – государство помогало им как-то перебиваться и сохранять производство. Чтобы мужик утром вставал и шёл на работу.
Белорусские заводы все эти годы потихоньку тарахтели и сейчас тарахтят, совхозы пахали-сеяли и продолжают пахать-сеять. А прошло почти два десятка лет, не шутка! Половина трудовой биографии. Все эти годы белорусский мужик спокойно работал, что-то зарабатывал, кормил семью и у него сохранялась какая-то цельная картина мира, какой-то смысл. А у нас и у вас в это время такие кульбиты приходилось людям совершать, такие сальто крутить, чтобы не подохнуть с голоду!
Очень важный момент: у «батьки» было моральное право дрючить своих чиновников. И сажать их в тюрьму за взятки.
Кстати, в 96-м я встретил трактор «Беларусь» знаешь где? В Америке, в штате Колорадо. Там ещё фермер у меня спрашивал: вы можете объяснить, почему такая большая и неплохая машина стоит всего 12 тысяч долларов? Я ему сказал, что в Белоруссии невысокие зарплаты, низкая стоимость электроэнергии, металла, резины. Поэтому тракторы дешёвые. Конкурентоспособные.
– На российском дешёвом газе.
– Не только поэтому.
– Всё надо сравнивать с международными ценами.
– Зачем?
– Затем, что рано или поздно это придётся делать. Или уже приходится. Рынок-то нельзя всё время держать закрытым. Сейчас «Беларусь», кстати, стоит уже 37 тысяч долларов.
– Ну и что? Американский «Джон Дир» всё равно втрое дороже.
– И в пять раз лучше. Мы предпочитаем «Джон Диры», а не «Беларусь». Можем себе позволить. А производство казахстанского зерна, если потребуется, может быть утроено. Вот настоящий рынок.
Продолжение следует
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.