Часть 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14.
Редакция с согласия автора публикует отдельные фрагменты книги Петра Своика «Фрагменты истории власти и оппозиции в Казахстане, нанизанные на собственную жизнь». Книга издана осенью 2017 года.
Из предисловия редактора издания Данияра Ашимбаева:
«…Петр Своик излагает свое видение собственной жизни и связанной с ней новейшей политической истории страны и, сколько угодно не соглашаясь с полученной картиной, ему нельзя отказать в праве это делать. Директор ТЭЦ, депутат Верховного Совета, член правительства – председатель Госкомитета по антимонопольной политике, политик-оппозиционер, член руководства с десяток различных партий и объединений, публицист и – наконец – мемуарист. Тут можно было бы написать, что «автор, мол, подводит черту под своей долгой политической жизнью», но складывается впечатление, что г-н Своик не собирается ни прощаться, ни уходить.
…
… В конце концов, можно спорить, каким Петр Владимирович был энергетиком, депутатом, министром, политиком, но в таланте публициста, исследователя, аналитика ему не откажешь. Как не откажешь и в праве высказывать со своей колокольни свое мнение, весьма занимательное, хотя и порой обидное.
Но книга получилась, на мой взгляд, очень интересная, содержательная, раскрывающая и личность Петра Своика, и некоторые события новейшей истории, и сам процесс развития демократии по-казахстански».
***
И еще раз – отвлекусь для описания обстановки тех лет, нас на обратном пути перехватил патруль из местных представителей – в районе озера Сассыкколь. Повезли на берег обедать, а пока готовился коктал, мы с Муратом нашли пустую лодку, отгребли от берега, а там – сети. Посамоуправничали – вытащили хорошего судака, с пяток громадных сазанов, гребем гордо назад. А с нами была съемочная группа «Мира», они камеру на берегу установили, снимают возвращение оппозиции с моря. И вот для пущей важности я потрясаю судаком, швыряю его встречающим, не добрасываю, но Мурат удачно перегибается из лодки, его вылавливает и доставляет к берегу. Садимся за стол, успеваем разогреться, и телевизионные ребята начинают допытываться: как мы
без снастей рыбу добыли. Сначала храним эту оппозиционную тайну, потом все же сдаемся. «Вы же знаете, что овцы всегда за козами ходят, поэтому впереди отары козла пускают?». Да, это они знали.
«И у рыб примерно также: судак – он лодку принимает за главную рыбу и рядом пристраивается, а сазаны всегда за ним табуном идут. Поэтому надо только уметь его высмотреть и точно выхватить, вот как вам Мурат Мухтарович только что продемонстрировал. А потом уже сазанов вытаскиваешь…». Сомневаются, но факт налицо – голыми руками и столько рыбы! Оператор, однако, из последних сил сопротивляется: «Мурат Мухтарович, да ведь такого поросенка за спину Вам никак не ухватить!». Но тут уж и Мурат не сплоховал: «А у сазанов от такой рыбалки рот сам собой открывается, вот за губу его и поддеваю…».
В те годы было очень много встреч с иностранными дипломатами и представителями международных организаций, чаще всего из США, но и европейцы тоже. Приглашали одного или в группе других демократов, правозащитников. И на каждой мы убедительно рассказывали, как фальсифицируются выборы и как власти вообще противятся демократизации. Уж в сотне-то таких встреч или еще больше я точно участвовал. Ну и что?
Однажды даже были приглашены на слушания в Конгресс США, летали в Вашингтон с Женей Жовтисом – насмотрелись на весь парламентский антураж, интересно.
А еще запомнилась встреча с Мадлен Олбрайт, в Астане. И, знаете, чем? – Розланой Таукиной. Которую кто-то назвал «пионерской зорькой» – очень метко. Так вот, нас было десятка полтора, собрались заранее, в шикарном зале лучшего на тот момент астанинского отеля, встреча с лидерами оппозиции и НПО у госсекретаря США была запланирована сразу после аудиенции у президента. Сидим, ожидание затягивается, беседа с Назарбаевым у Олбрайт получается долгой. Наконец, г-жа госсекретарь появляется, извиняется, начинает говорить и… у Розланы (как всегда) звонит телефон. И Розлана (как всегда) громко отвечает, само собой. Старуха Мадлен, конечно, в жизни видывала всякое, выдержала и такое. Но лицо у нее, пока она пару минут вежливо пережидала розланино чириканье, было недоуменное. В отличие от наших – понимающих.
После увольнения из «Мира» Гульжан реанимировала партию «Народный конгресс», оставленную отбывшим за границу Сулейменовым. Олжас Омарович руководящих претензий Гульжан не подтверждал, но и не отрицал. Какие-то женщины на нее наскакивали, кое-кто из прежнего президиума, но без куража, и она таки стала лицом новой ПНКК.
А поле для партийной деятельности тогда как раз имелось – серия «круглых столов» ОБСЕ. Астана согласилась улучшать избирательное законодательство после достаточно нелицеприятных оценок и президентских, и парламентских выборов 1999 года, да и почему бы не улучшать, коль скоро дело уже сделано?
Где-то в эти времена нас из Италии навестил Олжас Сулейменов. Общались небольшой группой, с Гульжан, разумеется, и был у меня еще где-то на час разговор один на один. Я упирал на то, что ему надо вернуться и претендовать на президентство. При этом открытым текстом сказал, что какое бы досье у кое-кого на него не хранилось – наплевать! В тюрьму посадить не решатся, а народ все поймет и поддержит. Олжас слушал внимательно, молча, потом тоже помолчал. Наконец, сказал, что решил действовать, как аятолла Хомейни: дождаться из-за границы, пока народ сам не восстанет и его не призовет. Отшутился, получается…
Первый круглый стол ОБСЕ прошел в сентябре 2000 года, второй – в январе 2001. Гульжан почти в одиночку представляла «Народный конгресс», я – в том же формате – «Азамат», был еще отпочковавшийся (это отдельная история) от «Азамата» Сейдахмет с «Орлеу» и Амиржан с такой же малоформатной РНПК. И Компартия Абдильдина, конечно. Но вели мы себя бойко и во многом определяли повестку и ход дискуссии. Включая и наш совместный – «Народного конгресса», РНПК и «Азамата» – демарш по выходу из состава рабочей группы, что позволило все-таки оживить последующие два заседания. Включая и вытекающие из этого последствия.
Если по порядку, то в последнюю ночь февраля 2001 года на семью Гульжан Ергалиевой было совершено нападение – как бы бандитское по внешним обстоятельствам, но вряд ли на самом деле. А вскоре после третьего заседания – в сентябре – бандиты напали на председателя исполкома «Азамата» Платона Пака. Я примчался по его звонку – был рядом. Платон бегал по комнате в одних шортах (в Алматы было еще жарко), зажимая дыру в животе. Оттуда хлестала кровь, но он был бодр и на ногах – даже как-то отлегло от сердца. Успел сказать, что вошли двое, один встал за спиной, другой стал показывать фотографии, требовать, чтобы я убирался из Казахстана. Затем сзади ударили стулом по голове, стул рассыпался, он стал метаться, а его били ножом – в плечо, бедро и потом в живот. Подъехала «скорая», он уже терял сознание, рана оказалась опасная, срочно прооперировали, как-то обошлось.
А за час до того те же приходили ко мне домой в «Казахфильм» – сказали, что «из службы безопасности», но Наталья им не открыла – потом видела в окно, как они выходили из подъезда, оглядываясь.
На следующий день позвонил Рахат Алиев – он тогда был в Алматинском департаменте КНБ – попросил приехать. Стал спрашивать, кто бы это мог быть и стоил ли комитету забрать расследование от МВД к себе. Я знал, что за фотографии – пару лет назад меня уже пытались шантажировать, и сказал прямым текстом, что дело забрать стоит, но начинать искать надо с их же архива – откуда у нападавших оказался этот «компромат».
Но тогда я грешил на еще два следа – как раз после недавнего «круглого стола». На нем (мне это подсказал бывший член Конституционного суда) мы взорвали вообще-то бомбу: выборы проводили нелегитимные комиссии. Дело в том, что после президентских и перед теми парламентскими выборами в закон были внесены поправки, в том числе по изменению численного состава комиссий, но ЦИК как-то замешкался с переформированием. То ли элементарно забыли, то ли посчитали, что и так сойдет. Задним же числом уже не поправить: девять человек в комиссии на семь никак не перепишешь. Тогда это произвело на Загипу Яхьяевну впечатление: она сразу бросилась что-то объяснять, потом вышла из зала и с полчаса отсутствовала.
(Тогда вообще с законодательством и его исполнением получилось коряво. Полномочия маслихатов истекали в марте 1999, но их продлили до выборов новых составов. И старые составы формировали избиркомы и выбирали сенаторов, подвешивая всю правовую основу. Не считая уже того, что выборы проводили комиссии с несоответствующей закону численностью.)
И тогда же, уже в кулуарах, в ответ на шутейный как бы вопрос Азата Перуашева, что это мы прицепились именно к Гражданской партии (а она на том КС часто попадала на язык), я сказал, что это цветочки, и у нас есть, что оглашать посерьезнее. И добавил сразу посерьезневшему почти тезке «Азамата», что имеем, например, реальную смету выборов, многократно превышающую лимит и фактические зарплатные ведомости – очень завидные (действительно, имели – приносили добрые люди).
И вот тогда мне казалось, что привет через Платона мне передавали по какой-то из этих линий. Хотя сейчас думаю – ошибался.
Другое дело, что уши ГПК (вернее, нанятых «политтехнологов» из «ближнего зарубежья») несколько позже обозначились в другом направлении – это выпуск поддельных газет, клонирующих оппозиционные аналоги и разного рода листовок якобы от нашего имени. Тогда и несколько позже такие «технологии» широкой волной прокатились по избирательным и вообще политическим кампаниям, думаю (это мое оценочное суждение), не без стартового запуска «гражданами».
Ну вот, тогда Комитет, действительно, взял дело себе – пару раз ко мне приходили следователи, показывали какие-то фотографии, без толку, конечно. Я же в «Мегаполисе» два-три раза прошелся, не сильно завуалированно, по совпадениям вспышек политического бандитизма (было еще нападение на Дуванова, «бетонирование» дверей Косанова и Масанова) с присутствием Рахата Алиева в стране. И вскоре после самой прозрачной такой публикации ко мне домой, целому ряду других оппозиционеров и в редакции нескольких СМИ пришла бандероль с тем самым видео.
Не сильно, кстати, жаловал поначалу и прорвавшуюся в ноябре вспышку ДВК: в паре колонок характеризовал подоплеку противостояния банкира Аблязова и акима Жакиянова с президентским зятем, как отнюдь не демократическую, а бизнес-олигархическую.
В промежутке же между ноябрьской пресс-конференцией ДВК и январским собранием в цирке случилось вот еще что: мы съездили в Вашингтон к Кажегельдину. Мы – это Гульжан, Амиржан, Ермурат и я.
До этого мне несколько раз передавали приглашения, но останавливали воспоминания о прежнем Акежане Магжановиче. Однако тут решил, что все же надо. Перед отъездом меня предупреждали, но… горбатого могила исправит.
Заграничный Кажегельдин мне понравился. Показалось, что от прежнего премьера, слову которого – уж это-то я знал! – доверять надо очень осторожно, ничего не осталось. Предметом разговора (10 декабря это было) стало создание ОДПК – Объединенной демократической партии Казахстана, все мы быстро обговорили, включая кто что делает и вносит. Вернулись, провели пресс-конференцию, объявили о предстоящем слиянии РПНК, «Народного конгресса» и «Азамата» в ОДП и… никакого дальнейшего действия. За исключением того, что меня попросили из «Мегаполиса».
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.